– Что «нет»? – спросил женский голос, и вкомнату вошла Вера. – О боже! Ей плохо! Что вы стоите? Скорей врача! Гдетелефон?

– Ты жива! – эгоистично обрадовался Павел. –Вот счастье, а я... увидел палантин... и решил... подумал...

– Если Верка тут, то кто на полу? – спросилвнезапно протрезвевший Константин.

Мотя присел на корточки и осторожно перевернултело. Широко раскрытые глаза Клары смотрели в потолок.

Все замерли. И тут в прихожей резко прозвучалзвонок.

– Откройте, – велел мне Павел.

Я побежала в прихожую, распахнула незапертуювходную дверь и увидела Григория с длинным батоном в руке.

– «Нарезного» нет, – бойко отрапортовал он. –В две булочные сбегал, нашел только какой-то французский багет, но ведь этолучше, чем ничего. Кларочка! Где моя любимая жена Клара?

– В библиотеке, – ляпнула я. И тут жеопомнилась: – Гриша, стойте! Пойдемте-ка на кухню, сделаю вам бутерброд.

– Клара лучше приготовит, – отказался Селезневи пошел прямо по коридору.

– Не ходите туда! – закричала я и ринуласьвдогонку за ним. Но, как назло, запнулась о пуфик и чуть не упала.

Григорий тем временем вошел в библиотеку, япоспешила за ним.

Тело лежало на полу в том же месте и в той жепозе, на спине.

– Клара... – еле слышно прошептал Гриша. – Моялюбимая жена... Что с ней?

– Все в порядке, – не растерялся Павел, – онапросто устала. Пошли!

– Куда? – пролепетал Гриша.

– В столовую, – решительно заявил Брыкин.

– А моя Клара? – цеплялся за дверь Григорий.

– Ее положат на диван, – пообещал бизнесмен ивывел приятеля из спальни.

«Скорая помощь» прибыла раньше милиции.

– Что у вас? – мрачно спросила девушка в синейформенной куртке. И, не дожидаясь моего ответа, добавила: – Если пьяный, то мыне похмельщики.

– Пойдемте со мной, – попросила я, – покоридору налево, сюда... ой, простите, это не та комната, нам чуть дальше.

– Хотел бы я такую квартиру иметь, чтобы в нейпутаться, – громко заявил мужчина лет сорока, сопровождавший юною врачиху.

Мне почему-то стало неудобно, я приняласьоправдываться:

– Я служу здесь первый день домработницей,никак не разберусь в местной топографии.

– Прикольно, – не успокаивался медбрат. – А мывсемером в двушке ютимся! В дурдоме и то спокойнее.

– Михаил Львович, замолчите, – велела девушка.

– Есть, Анна Сергеевна! – изобразил онпослушание. – Вы доктор, а я так, пристяжной осел.

Наверное, Анна Сергеевна недавно работала на«Скорой», потому что, увидев Клару, она откровенно испугалась и спросила уМихаила Львовича:

– Что делать?

Медбрат присел на корточки, осмотрел тело испросил:

– Переворачивали?

– Да, – подтвердила я.

– А не надо было! До прихода милиции неследовало ничего трогать!

– Знаю, – кивнула я, – но все подумали, вдругона жива – искусственное дыхание там сделать...

– Ну-ну, – кивнул медбрат. – При первомосмотре следов насильственной смерти не замечено, но в подобных случаях всегдаделают вскрытие. Ментов вызвали?

– Они уже едут, – заявила я.

– Зачем нам звонили, если больная – труп? –возмутилась Анна Сергеевна, жавшаяся в сторонке.

Я развела руками:

– Сработал автопилот – пришла беда, набирайноль-два и ноль-три.

– Хорошо хоть к пожарным не обратились. –Михаил Львович выпрямился. – Ничего не трогайте – и избавите себя отнеприятностей. Похоже на несчастный случай.

– А как вы это определили? – пропищала АннаСергеевна.

– Вокруг посмотрел, – пояснил медбрат. – Трупв туфлях на каблуке, к одной подметке прилипла раздавленная абрикосина. У васгости?

– Верно, – согласилась я. И, не удержавшись,добавила: – Вам нужно работать следователем. Как вы догадались про вечеринку?

– Шум из комнат доносится, умершая в вечернемплатье и на шпильках, – изложил свои наблюдения Михаил Львович. – Наступила наабрикос, поскользнулась и упала!

– Могла и встать, – пробормотала я.

Медбрат вытащил из кармана резиновые перчатки,ловко натянул их, осторожно пощупал шею Клары и констатировал:

– Сломана. Не повезло женщине. Видимо, она,когда падала, вон о того идола треснулась. Видите фигурки на полу?

– Верно, – опешила Анна. – Зачем они тут?

Я посмотрела на двух драконов, очевидно,привезенных из Китая, – монстры находились в сантиметре от головы погибшей. Этобыла, так сказать, скульптурная группа: один урод тащит на веревке другого.Никакой настоящей бечевки, конечно, нет, чудовищ соединяет толстая проволока.

– Некрасивая и опасная вещь, – неуспокаивалась врач.

– В доме полно подобного хлама, – ответила я.– Пожалуйста, пройдите в столовую.

– Не откажемся от чая, – обрадовался МихаилЛьвович. – И по паре бутербродов с удовольствием примем!

– Говорите только за себя! – фыркнула врач. –Я не ем на выездах!

– Ниче, через полгодика поговорим про аппетит,– хмыкнул в ответ Михаил Львович.

Меня покоробила их перебранка и полнейшееравнодушие к умершей, наверное, поэтому я слишком резко оборвала медиков:

– Могу предложить вашей бригаде и кофе, ибутерброды, но в столовую я звала вас для оказания помощи – туда отвели мужапогибшей. Похоже, ему плохо!

– Понятно, – нахмурилась Анна. – МихаилЛьвович, поживее!

Медбрат саркастически ухмыльнулся, нопослушался. Не успели они проследовать в комнату, как в квартире появиласьмилиция.

– Опять влипла в историю? – тихо спросил уменя Костин, шествуя по темному коридору.

– Поэтому и позвонила тебе, – понизив голос, ответилая. – Клару убили, я знаю это абсолютно точно.