Ступням стало мокро, я пошевелила пальцами.Киса, коротко мяукнув, испарилась, я почувствовала омерзительный запах. Изгруди вырвался тихий стон. Тяжела и неказиста... нет, не жизнь эстрадногоартиста, как говорится в известной присказке, а судьба частного детектива.Конечно, бесконечные гастроли с ночевками в провинциальных гостиницах, гдевольготно чувствуют себя тараканы и клопы, никого не обрадуют, нопоп-исполнителю не нужно сидеть в засаде, и на него не пописает кошка! Теперьмне придется снова идти в неуютную ванную и принимать душ. Хотя во всем плохоместь хорошее. Что, спросите вы, хорошего в том, что меня обгадила киса? Отвечу:зато мои босые ноги временно согрелись!

Я вжалась в стену и попыталасьсистематизировать полученные сведения.

Клару убил явно не Павел. Ему не было никакогосмысла охотиться на Веру и уж тем более лишать ее жизни в собственной квартире.

Из списка подозреваемых нужно вычеркнуть иГригория. Он ведь нанял меня для того, чтобы обеспечить безопасность невесты.Очень глупо оплачивать услуги детектива, а потом «убирать» объект, которыйнаходится под пристальным наблюдением. Я сегодня старалась не сводить с Верыглаз. Правда, у меня не всегда это получалось, но Григорий-то знал: заПутинковой присматривают. К тому же Селезнева в момент преступления в квартирене было – он ходил за хлебом, а вернулся уже после того, как нашли труп. Я самаоткрыла ему дверь.

Кто остается? Исидор? Дед категорически непохож на убийцу. Как, впрочем, и его закадычный друг Матвей. Оба старичка непокидали гостиную, они поели и сели сражаться в шахматы, не обращая никакоговнимания на окружающих. Думаю, их тоже можно сбросить со счетов. Основныеподозреваемые – Светлана, Константин, Лена и Никита. Дочку Светы и Кости нестоит принимать в расчет: если наши с Ниной размышления верны и предыдущие женыбизнесмена погибли от руки одного и того же убийцы, то прежние преступлениясовершены, когда Василиса была совсем маленькой.

Ноги снова стали коченеть, я поежилась. Самыйинтересный для меня человек – женщина, которая находилась в спальне Павла. Ктоона? Я так и не узнала ее голос, хоть и обладаю острым слухом профессиональногомузыканта. Светлана? Может, Лена? Сотрудница Брыкина, с которой я и десяти словза весь вечер не сказала? И, кстати, почему таинственная незнакомка до сих порне появилась в прихожей? Не могла же она испариться как ведьма, через каминнуютрубу – в квартире нет очага с дымоходом.

Внезапно мне стало жарко. «Лампа, тыредкостная идиотка!» – обругала я себя. Черная лестница! Загадочная мадамвоспользовалась запасным выходом и сейчас уже далеко от квартиры Брыкина.Госпожа Евлампия Романова может хоть до утра стоять босиком в луже кошачьеймочи, никто в прихожей не появится. В дом можно незаметно войти, и его нетруднотайком покинуть. В кабинете мог быть кто угодно, совсем необязательно, чтотаинственная дама – гостья...

Проклиная себя за тупость, я вышла из укрытияи отправилась в ванную. Но больше всего мне хотелось войти в спальню к Павлу инапрямик спросить: «С кем вы только что беседовали? Кому платите деньги? Зачто? Если у вас есть предположение относительно личности убийцы, то почему неподелитесь им с милицией?»

Только ответит ли Брыкин честно? Ох, боюсь, онпросто выставит нахалку Лику вон. Нет, мне следует и дальше изображатьдомработницу, тогда я узнаю много интересного...

Уже выйдя из душа и вытираясь тем же вконецмокрым вафельным полотенцем, я вдруг сообразила, каким образом можно найтитаинственную незнакомку. Мысль была настолько гениальной, что я запрыгала от радостина выщербленной желтой плитке, чуть ли не ровеснице большевистского переворотатысяча девятьсот семнадцатого года. Больница доктора Сейфуллина! Туда поместилипожилую женщину по имени Пелагея Андреевна, осталось лишь уточнить фамилию той,что оплатила лечение, и никаких проблем! Восхищенная собственным умом, явернулась в свою спальню, залезла на высокую кровать, завернулась в тонкоеодеяло, подтянула колени к носу и в одночасье заснула.

Утро началось с громкого вопля.

– Липа! Ты где, Липа? Или нет... Лика, Лика!

Я вскочила, быстро натянула джинсы и футболкуи побежала на крик.

– Ну наконец-то, – недовольно сказал Исидор. –Тебя не дозовешься! Где пропадала?

– Простите, очень крепко заснула, – приняласья оправдываться. – Вам подать завтрак?

– Уже поел, – отмахнулся Сидя.

– А чем полакомились? – спросила я.

– Не помню, – ответил дед. – Неважно! Погладькостюм, парадный. У меня заседание в Академии, в десять надо выехать.

– За вами придет машина? – уточнила я.

– Какая еще машина? – удивился Сидя.

– Ваша.

– У меня нет автомобиля!

– А как вы отправитесь в Академию?

– На метро, – пожал плечами Исидор.

– Так лучше я вас отвезу!

– На чем? – вовсе не обрадовался Исидор.

– На своей «букашке», – улыбнулась я. –Надеюсь, вы не побоитесь сесть в малолитражку?

– Ну-ну... – проскрипел он. – А Мотя тудавлезет?

– Постараемся и его разместить, – пообещала я.

– Костюм в шкафу, – сказал Исидор, – и рубашкатам же. Гардероб в моей спальне, третья дверь справа. Утюг на кухне, вон он, наподоконнике.

Я сбегала в его комнату и нашла в шкафу однупиджачную пару доисторического периода. Там же висела и белая рубашка спуговицами из настоящего перламутра. Я замерла, увидев ее. Такая же была умоего отца, он очень любил эту вещь.

– Ну? Долго еще ждать? – поторопил меняакадемик, входя в комнату. – На сорочку любуешься? Да, умели раньше вещи шить!В тысяча девятьсот... не помню каком году нам эти рубашки на конференциивыдали.

– Мой папа носил похожую, – некстати вырвалосьу меня.

– Он работал на оборону? – оживился Исидор.

Я замялась. Стоит ли сообщать ему, что у«домработницы» был отец-профессор, генерал, занимавшийся ракетами? Дед начнетинтересоваться, задавать вопросы...

– Нет, – покачала я головой, – отец служил...э... шофером у высокопоставленного лица.

– А как его звали? – задал ожидаемый вопросматематик.

Я, успев забыть, какое отчество указано вчужом паспорте, постаралась перевести беседу на другую тему:

– Простите, а где утюг?