Я скрестил руки на груди, мельком отметив, что раны на ладони больше не было.

– Но я же и есть Линк, неужели не узнаешь? – Она наконец посмотрела на меня, прямо в глаза, долгим тяжелым взглядом.

– Притворяться бессмысленно, Абелоун.

– Хорошо, пусть так. Но тогда как ты будешь говорить с Линк, ведь она тебя не услышит? – Она подобрала под себя ноги, устраиваясь поудобнее на кресле, и посмотрела на меня с нескрываемым любопытством, словно я пообещал показать ей интересный фокус.

– Это уже ее проблемы, услышит она меня или нет, – доверительно сообщил я богине бедствий, сидящей напротив меня, – потому что я собираюсь выдвинуть ей практически ультиматум.

– Да? – Абелоун оживилась еще сильнее, даже подалась немного вперед. – Любопытно. И какой?

– Слушай внимательно, Линк, – начал я, ощущая, как мною завладевает чувство, чем-то похожее на азарт, – я знаю, что ты сама призвала Абелоун. Скорее всего, случайно, но все же. Поэтому ты сама и должна изгнать ее. Если ты этого не сделаешь, то заняться спасением замка придется мне.

– О, я поняла, в чем состоит ультиматум! – перебила меня Абелоун. – Если ты очистишь замок от тьмы с помощью своей силы, то пострадают и те, в кого тьма успела пустить корни. Скорее всего, они умрут. Но и ты ведь тоже… – Она ненадолго замолчала, но все же продолжила: – Так что лучше откажись от это затеи. Я не хочу твоей смерти, да и смерти твоих друзей мне ни к чему.

– Мы все равно умрем, если ты уничтожишь мир.

– Родитесь где-нибудь заново, в первый раз, что ли? – фыркнула она.

– Может, тебе самой родиться где-нибудь заново?

– Я бы с радостью, – она скрестила руки на груди, недовольно глядя на меня, – но я намертво привязана к этому миру. Пока он существует, я не могу уйти.

– Тогда живи здесь спокойно, просто не вреди никому. – У меня начало складываться впечатление, что я разговариваю с капризным ребенком.

– У меня нет тела, чтобы жить, – выражение ее лица сделалось обиженным, – я могу лишь занимать чужое, когда мне удается сбежать. А я вечно где-то заперта. В Сердце, в Моркете, в фальшивом сердце. Мне надоело. Она вернулась и снова создаст фальшивое сердце, чтобы запереть меня, где я еще раз найду кого-то, способного мне помочь?

Я слабо понимал, о чем она говорит.

– Она? – переспросил я.

– Третья.

– Ты понимаешь, о чем она? – я перевел взгляд на Фрею. Она медленно кивнула, глядя на Абелоун со смесью настороженности и сомнения.

– Но Третья побеждена, она мертва.

– Глупые дети. Такие, как она, не умирают.

– И ты настолько боишься ее, что готова разрушить мир, лишь бы не попасть к ней в руки?

– Что? – Абелоун скривилась. – Я не боюсь ее. Просто хочу свободы. Этот мир – моя тюрьма, и я ее уничтожу. Хочешь умереть, пытаясь остановить меня, – умирай. Хочешь убить здесь всех – убивай. Какое мне дело? Вот если бы это слышала бедняжка Линк, то…

Выражение детской капризности почти мгновенно сошло с лица Абелоун. Она схватилась за голову так, будто у нее началась сильная мигрень. Зло зашипев то ли от боли, то ли от обиды, она бросила на меня острый взгляд и… исчезла.

– В-вы этого не сделаете! – Линк вскочила с кресла, запуталась в подоле собственного платья и чуть не упала, но Фрея успела подставить ей руку. – Вы не можете так поступить! Вы же избранный, избранные так не поступают.

Ее серые глаза начали слезиться, и она неловко отерла их рукой. Вот чего избранные точно не должны делать – это доводить беззащитных девушек до слез. Но я самый ужасный из всех возможных избранных. Мой план состоял не в том, чтобы, пожертвовав своей жизнью и жизнями обитателей замка, очистить его от тьмы, а в том, чтобы убедить Линк, что я действительно так поступлю. Если, конечно, она не изгонит Абелоун сама. Вроде как процесс изгнания происходит гораздо легче, если сущность изгоняет сам медиум, а не кто-то другой. Но это все еще был самый ужасный способ принудить Линк к действию. Зато самый быстрый.

– У меня не слишком-то много вариантов, – пожал плечами я, стараясь выглядеть как можно более безразличным. – Я хочу защитить тех, кто мне дорог, и этот мир. И если это потребует жертв, я пойду на них.

– Даже если жертвой будет ваша собственная жизнь? – тихо спросила она, смотря на меня глазами, полными отчаяния.

– Даже если так.

Я все еще был плохим избранным, зато хорошим лжецом.

– Если я прогоню ее сама, то с жителями замка все будет в порядке? – спросила Линк, с надеждой глядя на нас с Фреей.

– Мы не знаем, – честно ответила Фрея, – но вероятность этого выше, чем если уничтожать тьму будет Дей.

Линк молча кивнула и закрыла глаза. Она стояла так, обхватив себя руками за плечи и будто на что-то решаясь. И только в этот момент я вновь почувствовал, что мне ужасно страшно.

– Знаете, я ненавижу эту силу. С того момента, как я ее попросила, так сильно ненавижу. – Она крепче обхватила себя руками. – Я так виновата. Перед всеми. Так что… попросите за меня прощения.

Тьма хлынула в комнату сквозь окна, дверной проем и стены так, как если бы Моркет вдруг обрушился на нас. Фрея успела схватить меня за руку. Я не видел ее, лишь различал тусклый зеленоватый свет камня. И где-то там, среди этой тьмы была Линк.

Я шагнул к ней, вытянул руку, будто мог вытащить. Что-то снова впилось в кожу, но я не обратил внимания. Сзади коротко вскрикнула Фрея, и я обернулся. Обернулся и тут же понял, что ее рука, державшая мою, исчезла. В следующее мгновение я полетел вниз.

– Пожалуйста, помогите мне!

Я не понял, чей это был голос, не понял даже, услышал ли я его или он просто возник в моей голове. Я потянулся к нему, пытаясь замедлить падение, но ничего не выходило. Чьи-то руки схватили меня за ноги и за плечи и потянули назад и вниз. Они впивались в кожу когтями. С каждой секундой их становилось все больше. Бестелесные голоса зашептали мне что-то, но я не мог разобрать ни слова.

Две руки сдавили горло. Кажется, я закричал, но тьма поглотила мой голос. Еще одна рука легла мне на глаза, закрывая их. И тогда в жуткой какофонии голосов я отличил лишь один, сильный, уверенный и будто бы более реальный.

Дыхание его хозяйки обожгло мне ухо могильным холодом. Она шепнула мне всего одно слово, на