самое видное место, но тем не менее в комнате действительно может что-то найтись.

Остановившись у двери, она замерла, прислушиваясь. На мгновение ей показалось, что в коридоре еще кто-то есть. Ощущение чьего-то взгляда преследовало Фрею с самого появления в замке, но в этот раз все было немного иначе. Раньше казалось, что невидимый наблюдатель ходит где-то около, но не так чтобы очень близко, лишь время от времени переводя на тебя взгляд. Но сейчас этот кто-то вдруг посмотрел прямо на нее.

Отогнав бесполезные мысли и уверившись, что кроме нее в коридоре никого нет, Фрея вытащила из кармана небольшой листок бумаги. Тонкая, неровно вырванная, абсолютно белая с обеих сторон полоска, которую Фрея успела еще и помять, несмотря на всю свою невзрачность, была ключом. Точнее, зачарованной отмычкой. Заклинание, отпирающее замки – немагические, конечно, – было достаточно простеньким, и его можно было перенести на любой предмет. Аин под руку попалась какая-то бумажка. Приблизив бумажку к замку, Фрея еще раз огляделась и чуть не вздрогнула, услышав тихий щелчок, с которым открылась дверь.

«Да уж, храбрый рыцарь, – мысленно усмехнулась Фрея, – с моркетскими тварями ты, значит, можешь сражаться, а войти в чужие апартаменты – нет?»

В покоях Айрен Фрея была готова увидеть что угодно: мрачное холодное помещение, больше напоминающее склеп, чем жилое пространство, или, наоборот, помпезную, бросающуюся в глаза роскошь, но увиденное все равно ее поразило. Поразило тем, что поражаться здесь, собственно, было нечему.

Несомненно, что при обстановке комнат хозяйка ориентировалась скорее на удобство и уют, чем на роскошь. Светлые и теплые тона настолько не вязались с обычной мрачной холодностью Айрен, что Фрея бы засомневалась, не ошиблась ли комнатой, если бы не знала наверняка.

А вот чего Фрея не знала – того, как проводить обыски. Поэтому она просто заглядывала в ящики и тумбочки, стараясь не оставить никаких следов. В итоге нашла лишь какой-то пузырек, закатившийся под прикроватный столик. В таких склянках Уртика обычно хранила зелья, на дне даже осталась пара капель серебристо-синей жидкости. Принюхавшись и убедившись, что жидкость абсолютно ничем не пахнет, Фрея уверилась в своей догадке. Содержимым бутылочки был сопорнум. Видимо, Леди принимала его от бессонницы. Хотя странно, что Уртика разрешила ей самой разводить зелье. Все же экстракт сопорнума был очень опасен при передозировке. Но, может, на этом настояла сама Леди.

Нет. Уртика бы не сдалась. Что, если Фрея просто ошиблась и это было другое, просто очень похожее зелье? В конце концов, она ведь не лекарь.

Решив подумать над этим позже, Фрея сунула бутылочку в карман. Если пропажу заметят, спишут на горничную.

– Ты объяснишь наконец, что случилось? – спросил я, пытаясь не сбиться с шага.

– Пророчество, – бросила Аин через плечо. – Пророчество случилось. Помнишь, я говорила, что воспоминания два? Оригинал и копия – тут ты был прав. Одно из них действительно было воспоминанием о пророчестве, а другое – о событии, очевидцем которого была Линк.

– Подожди. То есть ты хочешь сказать, что Линк была свидетельницей убийства и ничего никому не сказала?

От одного слова «убийство» у меня холодок пробежал по спине. Раньше я с подобным сталкивался разве что в детективах, а тут рядом со мной просто взяли и убили человека и… мы просто пропустили это?

– Ей затерли память. Сильно. И очень грубо. Воспоминания не уничтожены полностью, но ужасно размыты. Даже непонятно, кого она видела. Но это пока еще не убийство, а лишь попытка. Мы, кажется, можем успеть, – Аин говорила нервно, почти истерично, ускоряя шаг, а я изо всех сил пытался не отставать, несмотря на то, что боль вгрызлась в меня новой волной. – Я знаю, что случится. Что случилось. Райна отравили. Это было так очевидно, а я даже не подумала о такой возможности! Я идиотка, Дей, конченая идиотка!

– Ничего тут не очевидно, и совсем ты не идиотка.

– Просто ты многого не знаешь. – Мы резко свернули в знакомый коридор, и я наконец понял, куда мы идем. – Сопорнум – очень мерзкая вещь. Входит в состав множества лекарств, но при передозировке смертельно опасен. У Райна с детства время от времени случаются очень сильные головные боли из-за его проклятой способности, которую он не мог контролировать. Тогда ему приходится пить лекарство, в состав которого входит сопорнум. Но в этот раз кто-то многократно увеличил дозу.

– Ты же не хочешь сказать, что это была Уртика?

Хоть я и знал местного лекаря не слишком давно, но уже успел проникнуться к ней определенной степенью доверия. Так что в ее причастность мне верилось с трудом.

– Нет, кто угодно, но не она, – видимо, Аин разделяла мою позицию, – но Уртика часто бывает очень занята, так что она могла попросить кого-то передать лекарство. Кого-то, кому доверяют и сама Уртика, и Райн. Кажется, это была женщина. Я почти ничего не разобрала. Слишком размыто. К тому же Линк, наверное, смотрела из-за спины. Или еще одной богине ведомо откуда. Ее внимание было сконцентрировано на руке того, кто все это устроил, и на том, что эта рука держала.

– Думаешь, это была Леди Айрен?

– Да, – выдохнула Аин, – то есть, наверное, она… Да провались оно все ниже Моркета! Это точно была она!

Сделав еще один крутой поворот, выжавший из меня остатки сил, мы выбежали на финишную прямую. Впереди уже виднелась дверь, ведущая в сад. В саду оказалось свежо и приятно. Рассеянный перистыми облаками свет солнца, легкий ветер, едва качающий траву, сладковатый запах цветов – все это совсем не предвещало беды. Но я знал, что она рядом. Что-то уже начиналось, будто весь замок приходил в движение, обращаясь чем-то живым, чем-то пугающим.

Аин выпустила мою руку, только когда мы добрались до озера. Выпустила, чтобы упасть на колени рядом с Райном. Вернее, рядом с телом Райна. Оно лежало на траве на берегу озера, все выглядело так, будто Лорд вдруг упал в обморок. Только кожа его была даже не бледной, а совершенно белой, словно бумага. И я был точно уверен: он не дышал.

Аин перевела на меня полный отчаяния взгляд.

– Дей, – прошептала она еле слышно, – он ведь не может быть…

– Мертв.

Вторая комната в покоях Леди Айрен оказалась интереснее. Это был кабинет, который выглядел самым обжитым. Вероятно, из-за некоторого естественного беспорядка на письменном столе. Горничная, видимо, не решилась трогать бумаги Леди, что Фрее было только на руку.

Большинство из них относилось