эмоций брата Аин не смогла бы подобрать правильных слов, хорошо, что она и так все понимала. А вот у Райна с этим были явные проблемы. Он смотрел на Анса со сложным выражением лица, подобное Аин видела у Фреи в детстве, когда она пыталась отличить чайную ложку от кофейной.

– Я не понимаю, – все-таки сдался Райн, – ты рад или…

– Я рад, – спокойно ответил Анс. – Я рад, что моей госпоже не придется выходить замуж по принуждению. К тому же этот брак мог вызвать некоторую политическую напряженность.

«Некоторую», да. Аин тихо фыркнула. Да все Лорды были против. Ведь с их стороны это выглядело как попытка Райна усидеть сразу на двух тронах.

– И только? – Райн казался расстроенным. – Значит, я не прощен?

Аин вздохнула. Если подумать, с умением прощать у Анса всегда были некоторые проблемы.

– Прощен, – бросил Анс, – злиться на того, кто не контролировал свои действия, глупо.

«Но ты все равно будешь, – мысленно усмехнулась Аин, – хоть немного, но будешь».

– И все же мы были друзьями.

– «Были друзьями», да? – в голосе Райна достаточно явно слышалось разочарование.

– И будем. Если ты снова не попадешь под дурное влияние. – Анс улыбнулся, совсем чуть-чуть, но Аин знала, что он крайне доволен тем, как все разрешилось.

Добравшись до своей комнаты, я рухнул на кровать совершенно обессиленным. Дело было даже не в проклятой лестнице, которая однажды убьет меня, и не в сумрачных ранах, которые однажды меня почти убили. Просто мне казалось, что все не должно было так закончиться.

Я провалился с таким оглушительным треском, что он до сих пор стоял в ушах, как и бой похоронного колокола, как и звук погребальной песни. Из-за моего плана погиб человек. Нужно было думать лучше. Быть сильнее. Но я не знал как.

Может, Эрна просто хотела повеселиться, когда выбирала меня избранным? Классно ей, наверное. А вот мне чувствовать себя виновным в смерти Линк было ужасно.

– Живи теперь с этим, – сказал я в потолок, который становился все темнее и темнее.

Что-то больно ткнуло меня в щеку. Я повернулся и увидел роскатта, сидевшего рядом и недовольно сверлившего меня глазами, похожими на золотые монетки. Сейчас он куда больше походил на миниатюрную лисичку, чем на хорька.

– Ты голодный, что ли? – спросил я.

Зверек оскорбленно фыркнул.

– Что не так? – вопрос, конечно, хороший, интересно, как роскатт должен на него ответить?

Роскатт не сводил с меня внимательного взгляда. Я вспомнил о том, как тогда на улице почувствовал его страх и злость. Неужели он тоже чувствует мое настроение?

Я бы спросил у него и об этом, но роскатт крутанулся на месте и, резво спрыгнув с кровати, уже через пару мгновений скрылся за дверью, лишь махнув на прощанье хвостом. И куда это он? От меня подальше, что ли?

Зверек прыгал по лестнице вниз, спотыкаясь и чуть не падая. Ему не нравилась эта лестница, ему вообще ни одна лестница не нравилась, но конкретно эта, крутая, закрученная, вызывала особую неприязнь. И зачем людям селиться так высоко? Они же не птицы, чтобы строить гнезда на высоких ветвях, в надежде, что никто не доберется до их яиц.

Но несмотря на всю неприязнь к этой лестнице, зверек продолжал спускаться. У него было важное дело, касавшееся его человека. С ним однозначно было что-то не так. Его болезнь отступила, раны, нанесенные теми, кто выходит из разломов, затягивались. От него больше не пахло тьмой и смертью, но что-то все равно было не так. Его мысли были вязкими и топкими, как болотная вода, и неприятно горькими, так что роскатт почти ощущал эту горечь на языке.

Он не слишком хорошо разбирался в людях, мало знал о том, что может их радовать. Но человек спас его от другого человека, которого звали Лордом. Так что роскатт чувствовал, что должен отплатить своему человеку. Ему хотелось, чтобы он снова пах солнцем, роскатту нравился этот запах.

Всю ночь мне снились кошмары, перемешанные с воспоминаниями о моем мире. Серые, занесенные снегом дома оборачивались руинами серого города из моркетских разломов. Шум рейнгардского дождя сливался в шорох волн, набегающих на галечный пляж из самого раннего детства. Я видел край маминого цветастого платья, щурился на ослепительно-яркий свет южного солнца, а потом он становился болезненно-ярким, сжигающим все дотла, и я просыпался. А после все начиналось заново.

Проснувшись в последний раз, я понял, что смог дотянуть до утра. Вставая, я чувствовал себя совершенно разбитым. Но пролежать весь день в кровати, завернувшись в одеяло, я не мог. Мы договорились собраться и решить, как поступим дальше.

Коридоры перестали давить, сделались будто светлее и шире. Звонкий девичий смех остановил меня, когда я проходил мимо одной из анфилад. В этом не было бы ничего примечательного, если бы не причина веселья девушек.

Их было две, одна блондинка, другая брюнетка, и они склонились над роскаттом и то гладили его по спине, то чесали за ухом, а он радостно крутился около них, подставляясь под ласки. Роскатт довольно распушил хвост, вальяжно помахивая им, а о руку одной из девушек, низенькой блондинки, даже потерся так, что чуть не зацепился рогом за браслет. Надо же. Раньше такой тяги к нежностям я за ним не замечал. Но неважно, он свободный зверь, пусть ласкается к кому хочет. Я собрался уйти, но заметил одну странность: браслет с запястья блондинки исчез.

Вторая девушка, смуглая брюнетка, присела, чтобы удобнее было гладить завалившегося на спину роскатта. Он невзначай задел коготками перстень, будто бы проверяя, крепко ли тот сидит. Девушка пощекотала роскатта, и он извернулся и ловко вскарабкался по протянутой руке прямо девушке на плечи. Она снова звонко засмеялась, прикрыв рот ладонью. Перстня на пальце не было.

Роскатт ловко прошелся по плечам, ткнулся в одну щеку носом, по другой как бы невзначай мазнул кончиком хвоста. Когда он плавным прыжком перебрался с одних плеч на другие, я заметил, что у девушки пропали серьги. Ох, это пора было заканчивать.

Я пошел к девушкам, нацепив на лицо максимально дружелюбное и непринужденное выражение. Меня заметили довольно быстро, и внимание девушек тут же переключилось с роскатта на меня.

– Добрый день, – низенькая блондинка, что была с браслетом, замялась, видимо, думая, как ко мне обратиться, – господин маг.

От Аин и из сетований Уртики я знал, что по