количеством преувеличений. Эндрю пытался вмешаться, но ему неоднократно говорили вести себя тихо. Сначала он был расстроен тем, что о нем говорили в такой экстремальной манере, но потом просто отпустил это. Он начал смеяться. Это было именно то, чему его учила Никки. Над ним подшучивали, подтрунивали, издевались. Только на этот раз это делали двое его друзей, а не кучка парней. Эндрю расслабился и рассмеялся, когда они рассказали обо всех его подвигах. Они сделали заказ во время всего этого общения, и даже несмотря на то, что еду принесли, они все равно гораздо больше разговаривали, чем ели. Разговор принял серьезный оборот, когда они начали перечислять различные добрые поступки, которые Эндрю совершил не только для них, но и вообще. Это начало заставлять его чувствовать себя по-настоящему неловко.

“Нам лучше остановиться. Ты же знаешь, что он не любит похвал”.

Это была Никки.

“Он самый приятный парень, которого я знаю. Он мой самый близкий друг мужского пола, и он является полной остановкой для моих самых близких друзей. Тот факт, что я так близок с этим 14-летним подростком, является загадкой для меня и, как он вам сказал, для моей семьи. Я думаю, что моя семья не верит в его существование, а если и верит, то ему не 14. В наших отношениях с Эндрю нет особого смысла. Я перестал беспокоиться об этом несколько недель назад и просто смирился с тем, что мы друзья. И я очень рад, что мы есть. ”

Значит, сегодня был день серьезного смущения Эндрю. О, но они еще не закончили.

“Я знаю. Мои родители этого не понимают, его родители перестали пытаться. Я очаровала его друзей в школе. Он говорит, что единственная причина, по которой у него так много друзей в школе, - это я. Он просто хороший парень. А еще он приносит много радости. Люди лучше узнают его. Меня поражает, как его родители упускают это и вместо этого сосредотачиваются на маленькой плаксивой мерзавке сестре ”.

“Я знаю, ты хороший и все такое, но это должно прекратиться. Я ненавижу, когда разговор всегда сводится ко мне. Я действительно встану и пойду на автобус. Вы мои друзья. Пожалуйста, остановитесь.”

Эндрю нужно было отдохнуть от всех комментариев. Он никогда бы не встал и не оставил их, и они это знали, но он просто хотел отдохнуть от Эндрю, Эндрю и еще раз от Эндрю. Было понятно, что он говорит серьезно, и поэтому обсуждение, наконец, переключилось сначала на Лесли, а затем на Никки. Они услышали о домашней вечеринке в Киркалди, прошедшей накануне вечером, а также о жизни в колледже в целом. В начале следующего семестра ее откомандировали в школу на две недели. Ей не нужно было преподавать, но она была в классе и ее представлял учитель. Внезапно ее курс показался очень реальным. Эндрю не ожидал, что ему придется каким-либо образом помогать ей в учебе. Она изучала начальное образование, и он предположил, что это будет больше похоже на разбиение отдельных предметов. Он не знал, хотя и слушал, как Лесли отвечала на их вопросы.

Когда Никки начала говорить, настроение стало более мрачным. Это было неизбежно, учитывая, что ее жизнь постоянно менялась. Она вернулась к работе, начиная с того утра в церкви Святого Луки в Глазго, переживая нынешнее сумасшествие своей семьи, а затем продолжая бороться с ними. Внезапно она начала плакать.

“Лесли, проблема с моей семьей не может быть решена”.

Она глубоко вздохнула и затем продолжила.

“Я лесбиянка, меня всегда привлекали женщины. Теперь, совершив ряд ошибок, полностью моих собственных, мне удалось признаться в этом Эндрю. Он понятия не имел. Я так волновалась по этому поводу, что сумела убедить себя, что он знал и собирался кому-нибудь рассказать. Эндрю не только никогда бы этого не сделал, он даже не осознавал. Я знаю, что он тебе не сказал, но я также знаю, что он доверяет тебе и что ты не выдашь мой секрет. Я в полной тупиковой ситуации. Моя семья старомодна, что является хорошим способом сказать "фанатична и сексистична", и я действительно думаю, что они могли бы отречься от меня, если бы я им сказал. И в довершение всего, в Эдинбурге есть одна греческая православная церковь, которую мы все посещаем и где меня хорошо знают. Церковь также не верит в гомосексуальные отношения. Итак, два главных якоря в моей жизни, моя вера и моя семья, скорее всего, вышвырнут меня вон, если я раскрою правду. Эндрю - один из очень немногих людей, которые знают. Это было бы достаточно плохо, если бы я жила одинокой жизнью, отрицая, кто я есть, но моя семья полна решимости выдать меня замуж. Это то, что вызвало идиотизм с Эндрю. Они убеждены, что у меня есть тайный парень. Черт возьми, у меня совсем недавно появилась тайная девушка.

“Недавно ситуация достигла апогея из-за всей этой суеты вокруг Эндрю. Он предложил церковь Святого Луки и пригласил меня поужинать с вами двумя. Я собираюсь провести месяц вдали от семьи и церкви в Эдинбурге и посмотреть, как я себя чувствую, можно ли наладить отношения с моей семьей и как я собираюсь жить в будущем ”.

Никки выглядела опустошенной в конце своего признания Лесли. Лесли просто подняла ее на ноги и крепко обняла. Когда она села, то посмотрела на Эндрю и подняла бровь. Он просто пожал плечами, поскольку понятия не имел, что она имела в виду, говоря о брови.

“Спасибо, что доверились мне. Он хорошо хранит секреты, я понятия не имела. То, что я нашла в Эндрю и то, что он сказал мне, работает и для него, так это то, что, рассказав об этом, мы часто становимся лучше. Не всегда я знаю, но выражение этого словами для кого-то другого может помочь. Простое упорядочивание ваших мыслей позволяет вам разбираться в вещах. Мы поддержим вас, что бы вы ни решили сделать. Но, как я уверен, вы понимаете, не похоже, что для вас есть какой-то простой выбор. ”

Доброта Лесли сквозила в ее словах. Это показалось подходящим местом для остановки, поэтому они расплатились и пошли к машинам. Лесли собиралась подвезти Эндрю домой. Он обнял Никки и сказал, что увидится с ней в среду, как обычно. Оказавшись в машине, они с Лесли немного посидели в тишине.

“Я думаю, у нее есть несколько трудных решений”.

Это была Лесли.

“Я не знаю, как она скроет