обученные профессионалы сходятся с врагом, но преимущество не на их стороне. Разрывные иглы прошивают стены, раня ни в чём не повинных соседей. Солдаты рычат в усилители, призывая непокорных к порядку. Им не верят, понимая, что Канцлер не мог санкционировать уничтожение Гвардии.

В отчаянной попытке скрыться кто-то выпрыгивает из окна. Другие умудряются уйти через балконы и чердаки. Немногие прозорливые, ослушавшись приказа, стянулись во Дворец сразу после начала вторжения.

Гвардия не обучена противодействовать инопланетной технике. Гвардия уничтожена, её штаб-квартира взята, личный состав арестован или ликвидирован. Нет больше тех, кто представлял наибольшую угрозу операции. Ушедшие от прозелитов отдельные оперативники – не в счёт…

Канцлер заперт во Дворце вместе с Первым имперским. Ни на что не надеясь, он тем не менее отдаёт приказ драться до конца.

Элитный полк рассредоточивается по местности. На крышах, выцеливая ближние подступы, залегают снайперы. Пулемётчики вышибают стёкла и упирают сошки в дорогую мебель.

Гранатомётные расчёты раскладывают треноги, оставляя в паркете глубокие борозды. Выставляют нужную высоту, наводят, фокусируют оптику. Досылают в затворы выстрелы и взводят пусковые механизмы.

Остатки Гвардии берут под охрану Тронный кабинет. Разбирают из арсеналов автоматы и магазины, раскладывают по подсумкам гранаты. Отводят затворные рамы, придирчиво осматривая новенькое, в масле, оружие. Непристрелянное, но выбирать не приходится.

Поставленная под ружьё прислуга таскает из распечатанных кладовых мешки с песком, оборудуя в коридорах баррикады. По периметру Дворца выкатывается несколько танков, к небу поднимает ствол невесть откуда взявшаяся установка реактивной артиллерии.

Запершийся в кабинете Канцлер пытается понять, что происходит. Он не одинок – такие же настроения царят и в Авриуме, и в Каганате. За дверью – тишина, подошедшие и окружившие Дворец прозелиты не идут на штурм, ничего не говорят и не предлагают. Это странно и это страшно, но то, что происходит дальше, уже вообще не лезет ни в какие ворота.

С внутренней, незащищённой стороны вдруг сами собой распахиваются двери. По коридорам в направлении Тронного кабинета бесшумно скользят призрачные, едва заметные силуэты. Кто-то из защитников замечает артефакты в работе камуфляжа и поднимает тревогу. Не привыкшая воевать с призраками Гвардия преодолевает минутное замешательство и переходит в яростную контратаку.

Тишина взрывается криками и матом, под потолочной лепниной плывёт пороховая гарь. Автоматные очереди выбивают мрамор из статуй, последние из гвардейцев сходятся с приблизившимся призраками врукопашную.

Защитники Дворца погибают, получив иглу в переносье или едва ощутимый, почти безболезненный удар мономолекулярным ножом. Один из штурмующих тяжело ранен подорвавшим себя гранатой противником. Двое – убиты прямым попаданием из станкового, расположенного в одном из коридоров, гранатомёта.

Канцлер вслушивается в тишину, понимая, что всё кончено. Что надо выходить, иначе будет хуже. Его Превосходительство не успевает набраться мужества, как запертая дверь Тронного кабинета внезапно распахивается и внутрь заходит несколько… висящих в воздухе голов! Выдержка изменяет Канцлеру, он, судорожно сглотнув, подаётся назад. "Спокойно", – произносит одна из голов, после чего из воздуха материализуется всё остальное.

– Что вам угодно? – берёт себя в руки Его Превосходительство.

– Нам угодно, чтобы вы подписали указ о немедленной отставке и передачи власти временному, в нашем лице, правительству, – спокойно отвечает возглавляющий делегацию "призраков" Директор.

– Кому это – вам? – превозмогает страх Канцлер.

– Вы разве не слышали своего обращения к народу? Вашим друзьям из иных миров, – в голосе Директора сквозят издевательские нотки.

– А если не соглашусь, вы меня убьёте? Я нужен вам живым, иначе народ никогда… – Канцлер осекается, не веря своим глазам. Потому что говорящий с ним невидимка проводит рукой по лицу и превращается… в него! Как две капли воды, так, что – родная мать!

– Вам всё ясно? – интересуется двойник. Не найдясь что ответить, Канцлер кивает. Указ об отставке подписан, после чего Его Превосходительство вновь обращается к народу, на этот раз – по-настоящему. Он объявляет о решении передать власть Марсианской Коммунистической Республике, спустя пару часов то же самое происходит в Конклаве и Ильхоре. От начала операции проходит чуть больше полутора суток.

Получив подтверждение о сдаче Дворца, к жителям Герта обращается… товарищ Первый секретарь Коммунистической партии Марса. Его голограмма появляется в каждом доме благодаря работающим в режиме проектора приёмникам. В своём обращении товарищ Первый секретарь призывает трудящихся Континента поддержать вновь назначенные временные правительства, обещая освободить людей от ига жестокой эксплуатации. Он призывает народ Герта не воевать со своими детьми, несущими службу в войсках их новой, коммунистической Родины. Он призывает сотрудничать.

Следом начинается жёсткая чистка тех, кто сотрудничать не пожелал. Искусники выходят на полную мощность, анализируя всё, что говорит взбудораженное население. Сортируют голоса по группам и подгруппам, выстраивают сложные связи, высчитывая коэффициент угрозы. Там, где надо, активируют режим видеонаблюдения, запоминая лица. Запоминая всё!

Засевшие в подвале одной из вилл встревоженно прислушиваются к доносящемуся снаружи гудению. Выскакивают на парковку, пытаясь скрыться, но не успевают. Над головами, ослепляя прожекторами и сбивая с ног реактивными струями, проходят тяжёлые дроны. Кто-то из охраны целится в зависшую в воздухе машину и тут же страшно кричит, зажимая обрубок отстреленной тяжёлой иглой руки.

– Лежать! – гремит сверху. Смяв живую изгородь и пару дорогих авто, на парковку выруливает небольшой десантный вездеход. Лихо тормознув, откидывает аппарель, по которой сбегает вооружённый отряд. С поднятыми забралами – сбегает, чтобы бывшие хозяева Радана видели, кто их скручивает!

– Так вы же, – выдыхает один из "мешков". – Вы же свои! Вы же – своих!..

– Свои, говоришь? – ухмыляется Леший. – На тебе, падла, своих!

Он бьёт ненавистному кровопийце прикладом в зубы. Добавляет ещё раз, мыском под рёбра. На глаза падает красная пелена, активируются вбитые на тренировках рефлексы.

– На тебе своих, на! Получай, паскуда! – орёт, лупцуя беззащитную жертву, Леший. Лежащие рядом с ужасом взирают на происходящее. На никому когда-то не нужных детей, ставших теперь самыми страшными врагами.

– Хватит, – раздаётся за спиной голос командира. – Грузимся.

Отступив в сторону, Леший брезгливо вытирает о траву запачканный кровью ботинок.

– А этого куда? – кивает он, сплёвывая, на лежащее неподвижно тело.

– Тут оставь. Оформлять замаемся…

Одними мешками дело не ограничивается. Возле подъездов с визгом тормозят машины, из них выскакивают оперативники Народной раданской милиции. Не пришельцы уже – свои в доску, из отставных полицейских и фронтовиков. Выламывают, вышибают двери, таща в автозаки задержанных. Тоже не простых, тоже из "бывших", и арестованных отнюдь не за политику.

– Это что? Что это?! – орёт, тыча в лицо найденной на квартире самодельной бомбой, следователь. – Против народа пошёл? А я тебя за это!..

– Отставить! – врывается в кабинет начальник. Не простой, из "старших товарищей", про которых теперь –