ведь от идущего сейчас к поверхности десанта ни в каком подвале не отсидишься.

Парит, несётся по орбите стайка переброшенных "оттуда" и собранных на верфях Зари тяжёлых кораблей. Маяком для десантирования не пользуются, потому что малоизучен, хотя вроде и надёжен.

Выходят на заданную траекторию, сверяются с показаниями приборов. Время!

Вспышка, другая. Отстреливаются, отделяются от рубленых корпусов десятки огромных капсул. Растянувшись цепочкой, бьют маневровыми, неторопливо разворачиваясь к планете.

Где-то внутри, скрытые под бронированными кожухами, начинают коррекцию орбиты бортовые. Просыпаются, стартуют маршевые двигатели. По корпусам проходит мелкая дрожь. Точка перицентра сдвигается "в минус", траектория превращается в крутую, упирающуюся в нужные координаты параболу. Пошли!

Рассыпавшись над Континентом, капсулы распределяются над крупными городами. Тормозят, снижаются, входят в плотные слои. Вокруг обшивки вспыхивает, разгораясь, призрачная корона плазмы. Наливается энергией, ревёт, превращаясь в жуткое, белое пламя. Тем, кто внутри – не страшно. Это раньше, в прошлой жизни, они бы испугались. А теперь…

– Экзопехоте – проверка тактической сети.

– Первый в сети…

– Второй…

– Третий…

– Диагностика оружия и экипировки, – привычно приказывает командир.

Леший пробегается глазами по зелёным строчкам отчёта. Всё в порядке, всё готово. Ко второй фазе – готово!

Снизившись до нескольких километров, аппараты вновь ударяют двигателями. Тела наливаются свинцом, в экзокостюмах активируются поддерживающие системы.

Двести метров в секунду… сто пятьдесят… сто… Двигатели – в норме, системы жизнеобеспечения – в норме, системы активной защиты – на минимуме.

Спёкшаяся в корку почва принимает на себя тяжёлые опоры. Гладкие яйцеобразные корпуса идут трещинами, обнажая содержимое – огромные десантные кассеты, состоящие из плотно упакованных модулей.

Отстрелив остатки обшивки, модули переходят в горизонтальное положение. Роняют аппарели, активируют антенные решётки, нащупывая и подключаясь к ближайшим приёмникам. Есть сеть, и не тактическая – глобальная, широкополосная. На случай сбоев на орбиту выведена спутниковая группировка, плотно перекрывающая весь Континент и отслеживающая перемещения войск противника.

Рассекая ночь лучами прожекторов, из десантных отсеков выкатывается техника. Хлестнув струями раскалённого воздуха, в небо уходят флаеры и дроны прикрытия. Такран – вон он, буквально в полукилометре. Можно было высадиться прямо в центр, тараня и снося корпусом хилые многоэтажки, но лишняя, будоражащая население жестокость сейчас ни к чему. Её и так хватит, жестокости. С лихвой – хватит!

– Отделение, по машинам!

Быстро погрузившись в "Титаны", рвут с места. Выруливают на автостраду, расталкивая по кюветам грузовики и легковушки. Берут курс на Дворец.

Столичное небо вспарывают корпуса флаеров. Над центральными районами зависают, поводя скорострельными пушками, "Шершни" и "Скорпионы". Отслеживают, подсвечивают рамками маркеров мечущихся внизу людей. Анализируют степень угрозы. Посылают данные "на почву", упрощая задачу подходящим войскам.

– Катран, Катран, я – Первый имперский, – надрывается в микрофон радист. – Катран, ответьте!

Но не отвечает Катран, ни по рации, ни по "вертушке". Молчит Катран, как воды в рот набрал.

– Всем, всем, всем, – не сдаётся радист. – Говорит Первый имперский полк. Столица атакована неизвестным противником, повторяю – столица атакована неизвестным противником. Всем, кто меня слышит, приказываю немедленно выдвинуться к Дворцу. Повторяю, всем, кто меня слышит…

Но никто не слышит, точнее, слышит, но нечто другое. Обращение Его Превосходительства – слышит, транслировавшееся по всем каналами и подкреплённое соответствующими, доставленными из центра, депешами правительственной почты. Притом что ошеломлённый происходящим Канцлер ещё ни к кому не обращался!

Выскочившие из штабов и блиндажей офицеры кидаются наперерез построившимся, чтобы идти к столице, войсковым колоннам.

– Отбой! Отбой, вашу мать!

Ещё бы не отбой, если в обращении Канцлер призвал всех к спокойствию. И отдал войскам строгий приказ не вступать в какое-либо противоборство с "нашими друзьями из иных миров"!

– Что за чёрт, – хмурится боевой генерал и, вопреки распоряжениям, поднимает по тревоге недавно вернувшуюся с фронта танковую дивизию. Взревев моторами, тяжёлые, приземистые машины выкатываются из боксов и выстраиваются в колонну.

– Ходу!

Выезжают на трассу, идут к столице, кроша гусеницами асфальт. На подходе к Такрану напарываются на импровизированное заграждение в виде огромного, стоящего поперёк дороги вездехода, солдат в металлической броне и жутковатых, сплетённых из металлических прутьев конструкций с сидящими внутри пилотами.

Осторожно высунувшись из люка, командир оглядывает диковинного врага. Услышав гул, поднимает голову к небу, в котором грациозно парит несколько тяжеленных, с его танк размером, машин.

– Восьмая бронетанковая, почему покинули место дислокации? – рявкает откуда-то многократно усиленный голос.

– Я… Мы… – запинается офицер, прикидывая возможности противника. – У меня приказ от генерала Артана!

– Генерал Артан – мятежник и в ближайшее время предстанет перед судом. Напоминаю, что в своём обращении Его Превосходительство приказал всем войскам оставаться на местах. Немедленно разворачивайтесь и возвращайтесь в часть, в противном случае мы будем вынуждены применить силу!

– Тогда… Тогда мне нужно подтвердить приказ Его Превосходительства в Генштабе! – находится командир.

– Генерал–комендант Некар на связи, – раздаётся из динамиков гостей знакомый голос. – Кто это? Восьмая бронетанковая?

– Так точно! – козыряет по привычке офицер.

– Ты что, твою мать, делаешь под Такраном? – рычит вышестоящее начальство. – Вы что, приказы не читаете и обращений не слушаете? Или вы отупели вконец, или правда взбунтовались? Потому что одно дело это выполнять приказ и совсем другое – ему перечить!

– Никак нет.

– Не слышу!

– Никак нет, господин генерал—комендант Генерального штаба!

– То-то же! Разворачивайся и возвращайся в расположение. По прибытии – взять под стражу Артана и ждать новых указаний. Назначаю тебя временным командующим дивизией. Отбой!

Сняв шлемофон, командир вытирает со лба пот. Что теперь, переть буром в нарушение приказа? Генерал, правда, говорил, что это фальшивка… Но даже если так, то всё, что Восьмая бронетанковая может сейчас сделать – это погибнуть в полном составе. Потому что у них, кем бы они ни были – такая техника… И такие возможности!

– Мы уходим! – кричит командир. – Уходим…

Генерал был прав, дивизия получила приказ не от своих, а от искусника. От машины, заранее обученной имитировать голоса и даже изображение высшего командного состава Империи. Настоящий генерал—комендант сейчас даёт показания в камере, куда его доставили по наводке приёмника прямо от любовницы. Слаб в коленках оказался генерал, только икнул, когда, высадив дверь, в комнату ворвались двое в десантных "экзококосах". А попробуй с ними, повоюй!

Следующая фаза – нейтрализация способной на неприятные сюрпризы Гвардии. Чужими руками – нейтрализация, руками ненавидящих бывшую родину, обученных не бояться ни бога, ни чёрта, "прозелитов".

В домах по всему Такрану слетают с петель двери. Солдаты вламываются в квартиры послушавшихся фальшивого приказа гвардейцев, напарываясь тем не менее, на ожесточённое сопротивление. Потому что приказ – приказом, а Гвардия должен быть готова ко всему!

По визорам секут пули, гремят взрывы ручных гранат. Хорошо