– Говорят же, что дыма без огня не бывает. Генрих должен серьезно отнестись к тому, что поведал граф.

Изабелла замотала головой:

– Этого не случилось бы, если бы твой брат не принял оммаж Тулузы вместо Алиеноры. Ведь властелин Аквитании – она, а не он. Своим поступком он показал, что считает Аквитанию доменом Англии. Генрих совершил много такого, что Алиенора никогда не простит ему, но это оскорбление будет гореть в ее сердце даже на смертном одре.

– Он должен был сделать так, – оправдывал брата Амлен. – Иначе Раймунд Тулузский ни за что не согласился бы присягнуть. Перед женщиной – перед Алиенорой – он не встал бы на колено.

– Но ведь в безвыходном положении был граф, не Генрих, – возразила Изабелла. – Раймунду пришлось бы в конце концов принести оммаж, а не то его графство завоевали бы силой. В том, чтобы церемония прошла так, как прошла, Генрих был заинтересован не меньше Раймунда.

Амлен промолчал, устало сжав губы. По его виду было понятно, что доводы Изабеллы ему хорошо известны, но спорить он больше не хочет.

– И что дальше? – спросила Изабелла.

Он вздохнул:

– Генрих собирается взять Гарри с собой на охоту и потом будет держать его при себе.

То есть лишит его свободы передвижения.

– А королева?

– За ней будут постоянно следить. Да и из Пуатье она мало что может сделать.

Он стянул с себя рубаху и встал с кровати, чтобы умыться над лоханью. В дрожащем свете лампад Изабелла смотрела на мужа – все еще сильного и мускулистого, хотя за прошедшие годы его фигура отяжелела. Она любила его всей душой, но была несчастна, потому что знала: Амлен пойдет за своим венценосным братом куда угодно, хоть на край земли, и исполнит все, что велит ему Генрих, независимо от того, одобряет он решения короля или нет. Как и случилось на церемонии клятвоприношения.

– Я тоже кое-что слышала, – тихо произнесла она.

Он отвлекся от омовения и посмотрел на нее:

– О чем?

– О том, что Генрих хочет аннулировать брак с Алиенорой по причине близкого родства.

– Но это же смешно! – Амлен спрятал лицо в полотенце, и при виде этой уловки у Изабеллы упало сердце.

– Женщине, которую обманывали и которой пренебрегали, такие слухи смешными не покажутся.

– А что еще ты слышала?

Изабелла стиснула ладони перед собой.

– Кто-то говорит, что Генрих избавляется от Алиеноры, чтобы жениться на Розамунде де Клиффорд, а другие называют его будущей женой французскую принцессу Адель.

– Какая нелепость! – Амлен опустил полотенце, и супруга увидела в его глазах искреннее изумление.

– Нелепость? Адель скоро будет тринадцать, ее уже можно выдавать замуж. А девицу де Клиффорд он до сих пор держит при себе. Порой мне кажется, твой брат ни перед чем не остановится.

Амлен яростно затряс головой:

– Генрих не сделает этого!

– Однако люди считают, что он способен на это. О чем это говорит?

Муж вернулся в кровать, лег и укрылся одеялами. Изабелла прижалась к нему, нуждаясь в теплой защите его тела. Спорить ей не хотелось, однако на душе у нее было тяжело.

– Я хочу поехать с Алиенорой в Пуатье, – сказала она.

– Зачем тебе это? – Он напрягся, и Изабелла ожидала такой реакции. – Нет, ты отправишься в Коломбьер и будешь ждать меня там, после чего мы вернемся в Англию.

Она гладила его щеку:

– Я знаю, таков твой план, но если ты позволишь мне побыть с Алиенорой, то, может, у меня получится как-то исправить положение. Не только королевы умеют примирять.

Он сжал ее узкую ладонь:

– Если Алиенора замышляет заговор и об этом станет доподлинно известно, через тебя я окажусь замешанным в этом предательстве. У тебя слишком нежное сердце. Я не хочу, чтобы его ранили или злоупотребили твоим благородством. В таком деле мы должны быть заодно.

– Так и есть. Если мне покажется, что оставаться при королеве опасно, я немедленно уеду в Турень. – Она провела пальцами по его груди, по тугим завиткам волос. – Я понимаю, о чем ты тревожишься, но через брак с тобой Алиенора приходится мне сестрой – и тебе тоже. Ее дети – наши племянники и племянницы, кузены наших детей. Иоанн очень дружен с Уильямом. Я не ослушаюсь твоего решения, каким бы оно ни оказалось, только прошу: позволь мне провести несколько недель с Алиенорой. Я попробую сделать все, что будет в моих силах. А потом увезу детей с собой, если будет необходимо.

Она тревожно ждала ответа и старалась не шелохнуться, пока супруг молча думал. Наконец Амлен обнял ее:

– Хорошо, поезжай. Я доверяю тебе. Но помни: если доверие сломано, построить его заново невозможно.

– Я не подведу тебя, клянусь душой! – Изабелла поцеловала его в губы, и муж крепче сжал объятия в знак того, что она принадлежит ему, хотя только что на словах он отпустил ее.

* * *

Алиенора поднялась на рассвете и приготовилась встретить день. Спала она плохо. Ей снилось что-то тревожное, тягостное, но что именно – после пробуждения она не могла вспомнить, осталось только неприятное ощущение, будто со всех сторон на нее надвигаются стены, толкаемые невидимыми врагами. Вчерашняя головная боль все еще жила в глубине черепа, и Алиенора выпила отвара ивовой коры, чтобы справиться с ней. Марчиза расчесывала ей волосы перед тем, как заплести косы. Теперь в ее прядях, все еще густых и блестящих, серебра стало больше, чем золота, и Алиенора подумывала о том, чтобы перестать краситься.

Когда Марчиза сбрызнула волосы мускатной водой и в последний раз провела гребнем сверху донизу, вошли слуги с хлебом, сыром и кувшинами вина, а следом Генрих.

Алиенора непонимающе смотрела на супруга, пока служанки передвигали небольшой стол, расстилали белую скатерть и расставляли еду.

– Я думала, тебя уже и след простыл. – За ночь ее гнев превратился в лед, а все чувства угасли.

– Извини, что разочаровал тебя, – съязвил Генрих. – Вьючные лошади еще не готовы, к тому же мне приходится ждать всяких засонь. Я подумал, что мы могли бы позавтракать вместе, пока я жду.

Алиенора отпустила женщин и сама быстро заплела волосы в косу.

– Почему ты решил, что после вчерашней церемонии я захочу преломить с тобой хлеб?

Генрих отмахнулся от ее слов и сел за стол:

– Не бери в голову! Так было проще всего уговорить Раймунда Тулузского принести оммаж. Перед тобой он бы никогда не опустился на колено, поэтому тебя представлял я. Ты по-прежнему герцогиня Аквитании, а Ричард – герцог, так что успокойся.

Генрих потянулся к хлебу. Алиенора ненавидела, когда он так вел себя: будто бы заботясь о ней, а на самом деле отстраняясь и ни во что не ставя ее мнение.