столько ответственности, что у меня даже времени нет подумать, врать я не буду ей, зачем обнадёживать человека. Скажи мне ты, что такое любовь? Извини, у меня нет опыта хороших отношений и отношений вообще, так что я не знаю, что я должен чувствовать, когда влюблён! – Марк уже почти кричал от возмущения, а Ник спокойно сидел и смотрел в пол – что ты молчишь?

– У всех любовь разная и все ощущают её по-разному, так что я тебе в этом не помогу, тебе нужно самому всё решить – проговорил Ник. Он был расстроен, что Марк делает это не из глубоко чувства любви, что парень действительно ещё не разобрался в себе, а значит Анри не согласится.

– Ну и что мне делать теперь?

– Если действительно хочешь спасти её, то ври, ври как никогда, что любишь, что жить без неё не можешь, а потом уж разберетесь. Главное, чтобы она стала твоей женой, тогда никто её отсюда просто так не заберёт – на сердце стало тяжело и одиноко. Он представил себе уже как уезжает один, как Марк и Анри играют скромную, но красивую свадьбу, может даже она будет в том самом платье, которое он ей купил. Да, она точно будет в нём, потому что времени на поиск другого не будет, им нужно сразу ехать расписываться. Он был уверен, они точно найдут общий язык, точно полюбят друг друга, идеальнее пары и найти нельзя было. Марк скорее всего уже влюблён, просто сам ещё не осознал этого. Ник даже подумал, что уже будет давно мертв, а они соберутся выбирать новый дом, будут закупать мебель и ссориться по мелочам, но всегда мириться, потому что Марк мягкий, а Анри умная, она ничего не разрушит просто так.

Глава 10

Май встретил центр Свид 24 теплой погодой и солнечными деньками, всё вокруг оживало, дни казались бесконечно длинными, ночи удивительно короткими. Но прежней веселой суеты в городе не было. Всё чаще можно было встретить на улицах машины до отвала, заваленные вещами, людей с объёмными чемоданами, в глазах, которых была лишь тревога и опасения. Люди начали покидать город, конечно, не все разом, пока только единицы, но и они были легко различимы в толпе. Билеты на все ближайшие даты были раскуплены, железнодорожные и автобусные вокзалы непривычно кишели людьми. Всему была лишь одна причина, в сорока километрах от города стояли войска саандорийцев. Им хватило одного месяца, чтобы достичь назначенной точки, несмотря на усиленное сопротивление Свидов, на прорыв Северных ворот, так именовалась пограничная зона на северном фронте, состоящая из высоких железобетонных стен, за которыми тянулись обширные территории саандорийцев. Стена пала, Никирия торжествовала и никому не было дела до Завира, который находился под прицелом врагов.

Горячо любимый всеми Завир, город контрастов и колыбель науки, теперь был под угрозой. С других фронтов начали перебрасывать небольшие части бойцов, но уже по самым скромным подсчётам, армия, стоящая на подступах к городу, превосходила численностью во много раз. Местные возмущались, достоверной информации получить было невозможно, из всех щелей пророчили победу, с экранов телевизоров улыбались политики, предвещая светлое будущее, которое для местных изрядно было омрачено слухами о том, что со дня на день Рауки будут в городе.

Паника вещь такая, она не сразу охватывает всех, первыми бегут самые обеспеченные, им словно нечего терять, они даже не бегут, а комфортно переезжают, не спешно собирая вещи, выбирая новый дом в другом городе и ругаясь с неаккуратными, грузчиками, которые не проявляют должного уважения к их семейному фарфору. Так собирался отец Таточки.

В середине апреля, когда по его источникам было уже ясно, что город сдадут без боя, так было тактически выгоднее, престарелый мужчина отдал приказ семье собирать вещи. Таточка, пряча стыдливые глаза, положила на стол заведующему белый листок бумаги с заявлением об увольнении. Врач быстро пробежал глазами по содержанию, отметил про себя пару глупых грамматических ошибок и подписал без слов. Это было не первое заявление за последний месяц, и он уже смирился. Штат в любом случае был хорошо укомплектован, врачи не спешили терять свои высокодоходные места, но прочий персонал, охваченный слухами и страхами, начал быстро редеть.

Медсестры, врачи и несколько пациентов, кто хорошо знал Таточку собрались в сестринской, чтобы проводить её в добрый путь. Мари зачитала высокопарную речь об успехах Таты, о её добросердечии и преданности делу, а девушка пускала слезы и скромно улыбалась.

Для неё это был приятный уход, ведь уже в мае должна была состояться свадьба. Тот самый боец с вечеринки, был вызволен сердобольным отцом Таты с линии фронта, а позднее получил отсрочку, также не без усилий будущего тестя. Анри с некоторой завистью смотрела на Таточку, до сегодняшнего дня она не осознавала, что есть в мире такие властные люди, которые могут вытащить любого, даже с поля сражений и посадить в удобное кресло крупной компании. Она конечно и раньше о таких ситуациях знала, слышала скандалы, но ни разу не сталкивалась с этим в своем ближайшем окружении. Так это сейчас было дико для неё.

Мысли её вернулись к Нику. Всю прошлую неделю он пропадал в кабинете Марка, а стоило ей туда наведаться, как он тут же находил предлог уйти. Анри скидывала это на то, что он решил не ввязываться в конфликт с психованной девушкой Мелиной таким образом. Она одобряла его поведение и не лезла с требованием разъяснений. Однако ей не хватало обыденного общения с ним, которое перетекало в рассуждения о чем-то более серьёзном и глобальным. Всякий раз Ник оставлял ей почву для размышлений, её живой ум цеплялся за каждое его слово, в которых она искала и находила отдушину.

И Анри и Ник уже примерно понимали, куда их направят, далеко ходить не надо было, когда враг уже стоял под их воротами. Оба надеялись, что смогут отлежаться в больнице весь им положенный срок на восстановление, но слухи об активных передвижениях Рауков говорили об обратном. Каждый день Анри просыпалась в ожидание постановления, здоровье её было уже в норме и Ник тоже был на ногах, а значит они были пригодны для службы. Мысли её прервала речь Таточки.

– Друзья, я хотела бы вас всех сегодня видеть в своём доме на прощальном вечере, будет небольшая вечеринка для самых мне близких людей.

– Одежда парадная – добавила Мари, как будто кто-то мог явиться в рабочей робе.

– Да и можете звать своих кавалеров,