по пятам. Позже я побывала в их поместье, чтобы обсудить с благородным Эдриком лесной закон. День был жаркий, он настежь открыл окно в своем кабинете, и мне случилось его увидеть – этого «сына лесов». Мальчик играл с братом и сестрой. Он еще не подозревал, что говорят о нем за стенами дома. Беседуя, мы с благородным Эдриком услышали плач. Мимо детей пролетела большая пчела. Ребенок, заткнув ладонями уши, всхлипывал от страха. Эдрик сказал, что ему нужно выйти к сыну, что тот не будет спать в эту ночь. Его младший сын всегда страшно боялся пчел.

Запах меда, всплывающий с тем воспоминанием…

– Когда это было?

– Двенадцать лет назад.

В мире прожил столько же, сколько в лоне… Что-то огромное вздымалось в ней, не умещалось в клетке ребер.

– Канта, – сказала она, – зачем ты мне это рассказываешь?

– Потому что мне с каждым днем все сильнее чудилось, что я видела тебя прежде. Двенадцать лет прошло, но я наконец вспомнила где. Сын лесов не походил на благородного Эдрика. В его лице было что-то от тебя.

Тунува ощутила, как расползаются заботливо наложенные швы, сдерживавшие с того дня каждое ее дыхание. Она прижала кулак к животу.

– Как его звали? – Голос скрежетал, обдирая горло. – Сына лесов?

– Вулферт Гленн, – сказала Канта. – Его зовут Вулферт Гленн.

54

Запад

Когда он в прошлый раз плыл к Инису, Хротом еще правил Молот Севера. Рядом была Регни. Эйдаг хлестала вересковый эль, на палубе «Долгонога» звенел смех. А теперь он не мог отделаться от смрада белого корабля, и под языком засел вкус смерти.

На третий день под борт «Волнореза» нырнуло тело. Разбухший, обугленный покойник плыл, раскинув руки, и вонял тухлым дымом. Саума с Тритом молча смотрели, пока его не скрыл туман. Капитан – угрюмый старый разбойник – велел вывести на мачте знак меча.

В пути разговаривали мало. Вулф иногда ловил на себе взгляд Саумы и гадал, о чем она думает. «Ты должен был умереть», – шептал в памяти Карлстен. Вулф пил, глуша его голос, держался поближе к мачте и подальше от волн.

На шестой вечер он лежал под навесом посреди корабля. И слышал каждое движение – скрип канатов и парусов, плещущие в борт волны.

Глубокой ночью под навес зашел Трит, угнездился рядом с ним под шкурами.

– Ты их нашел, Трит? – спросил Вулф.

Тот взглянул на него. В темных глазах отразился фонарь.

– Свою семью. – Вулфу каждое слово давалось болью: наглотался дыма и соли. – Бардольт просил тебя вывезти их в Элдинг. Ты вывез?

– Да. Чума им пока не грозит.

– Она идет снизу. От змеев. – Вулф закашлялся от боли в груди. – Святой так и говорил.

– Юкальское проклятие, – мрачно сказал Трит. – Святой победил Безымянного, так у него был волшебный меч. Если магия когда и существовала, нынче вся вышла. Ее сколько веков уж нет.

– И на Востоке?

– Думаю, так. Их драконы – их боги – считались волшебными. Божественная сила позволяла им обернуться животными и даже людьми и давала власть над водами.

– Как они выглядят, те драконы?

– Огромные змеи с рыбьей чешуей. Они летают без крыльев и плавают, как киты. – Трит достал что-то из-за пазухи. – Это дед мне дал при встрече, оберег.

Друг протянул Вулфу амулет, вырезанный из светлого камня. Он изображал гибкое существо с гривой, свернувшееся змеиными кольцами, с четырьмя пальцами на каждой лапе.

– Вроде наших накеров. Водяной змей. Я всегда считал их сказкой. – Вулф вернул амулет. – Смотри, как бы кто-нибудь не увидел, Трит.

– Ты не кто-нибудь. – Трит надел подвеску на шею. – Мои родители не то чтобы крепко верили. Они говорят, боги проспали и войну, и засухи, так нечего им и поклоняться.

– Они обратились к Шести Добродетелям?

– Понятное дело, как Бардольт велел. А по правде, сдается мне, они верят только своим глазам. – Трит закинул локоть под голову. – Я их отправил на Скелстурм. Решил, что на острове будет безопаснее, если чума двинется к югу, а мне думается, так и будет.

Вулф смотрел вверх на навес. Полотнище давало защиту, укрывало его от чужих глаз.

– Не спрашиваю, как ты, – сказал Трит. – Спрошу, могу ли я чем-то помочь.

– Нет. – Вулф сглотнул, и глаза заслезились от боли. – Карл прав. Все, кто оказывается со мной рядом, умирают.

– Ну, я-то не умер, насколько могу судить, и Саума тоже. И Карл, к сожалению, – хотя подозреваю, этот рад бы помереть от колдовства разбушевавшихся ведьм, лишь бы доказать свою правоту. – Трит помолчал. – Можешь не спрашивать, Вулф. Я тебя никогда не стану бояться. Регни не боялась, и я не боюсь.

Он протянул руку. Вулф вдохнул запах его ладони: смолы, дерева, сладкого масла, которое Трит втирал в волосы; кольца на большом пальце. Палец погладил Вулфа по щеке.

– Засыпай-ка, – посоветовал Трит. – Один Святой знает, что нас ждет в Инисе.

Вулф справился с желанием вцепиться в его руку. Кивнув, он завернулся в меха в уверенности, что не увидит во сне пчел. С тех пор как появился змей, ему ничего не снилось.

Его разбудил гул ледяного шквала, пронесшегося над кораблем. Давясь страхом, он вытянул длинный нож в ожидании слепящего, пожирающего пламени. Сердце тяжелым кулаком бухало в грудину.

Не сразу он распознал ветер и дождь. Одеяло с него свалилось. За хлопаньем парусов, за скрипом он кое-как расслышал: Саума орала на капитана. Туман разошелся, пропустив лунный свет, и невдалеке показались вздымающие чудовищные буруны черные рифы.

Инис.

– Вулф! – крикнула Саума, видя, что он встал. – Буря идет. Придется высаживаться где попало.

– Где мы? – выдавил он. Саума подалась к нему, чтобы расслышать; кудряшки облепили ей лоб. – Что это там?

– Не знаю, лишь бы укрыться. Пойдем дальше, когда уляжется.

В другой жизни Вулф бы обрадовался такому рывку к берегу. Он наслаждался бы брызгами в лицо и вкусом соли на губах, смеялся бы над раскатами грома. Теперь он скорчился под мачтой, вопреки вероятности надеясь удержать в себе вечернюю трапезу.

Они уже чуяли запах суши, когда завыл ветер и Пепельное море обрушилось на корабль. Саума и Трит вместе с купцами сели на весла, капитан правил, а Вулф беспомощно притулился под бортом, уставившись вдаль и сложив на коленях перевязанные, запрятанные в перчатки руки. Он уже обходился без костыля, но на весла его не пускали, пока не заживут пальцы.

Вскоре они уже тянули корабль через мель к берегу. Оказавшись на суше, Вулф первым делом вывернул ужин на песок. Утер рот – рука дрожала, и с волос капал пот.

– Глядите! – крикнул сквозь ветер Трит, указывая вдоль берега. – Там не пещера ли?

Вулф, щурясь от дождевых капель, разглядел отверстие в прибрежном обрыве.

– Ага, – согласился один из торговцев кожами. – Она и есть.

Они развели костер и улеглись вокруг, разложив на камнях промокшую одежду и провиант. К утру буря унеслась дальше, оставив за