Он не знал, что ждать-то как раз ни Диана, ни ее мать не могут. Полгода или даже год! У них нет столько времени.

Диана вдруг срывается прямо в кабинете доктора, и тот говорит, что Диана должна быть спокойной и не нервничать лишний раз – для восстановления это тоже очень важно. По его наущению и решению матери Диана даже посещает психотерапевта, который жутко ее раздражает. Единственная польза от него – это успокоительные таблетки.

Отцу мать решает ничего не рассказывать.

– Все может измениться в один миг, – говорит она взволнованно уже в машине. – А тебе надо завоевать расположение отца. Потому что скоро он будет переделывать завещание. И нам с тобой нужно сделать все, чтобы доля Виктора досталась тебе. Понимаешь?

Наверное, в тот момент взгляд у Дианы был таким болезненным, что мать обняла ее – так, что щека девушки оказалась на ее груди, чуть выше сердца.

– Это все ради тебя, детка, – зашептала Эмма ей на ухо. – Ради твоего будущего. Если в руках у Валери будет большее количество акций, чем у нас, после смерти Николаса она заберет все.

На это Диана ей ничего не сказала. Просто молча ехала домой, ненавидя себя за то, что сама же и натворила. Глупость за глупостью – настоящая цепочка глупостей – привели ее к провалу.

Через несколько дней отец неожиданно сообщил Диане, что вот-вот будет заключен ее договор с Биг-Скай Рекордс, и познакомил ее с будущим продюсером – Максом Уолтером, не зная, что дочь прекрасно наслышана об этом человеке. Тот довольно лоснился, сидя в малой гостиной с камином в доме самого Мунлайта. А Диана едва сдерживала себя, чтобы не заплакать. Ее мечта осуществлялась на глазах, но она не знала, как сообщить отцу о своей болезни.

– Мы уже продумали весь промоушен, – воодушевленно заявил Уолтер. – Ваш вокал прекрасен, мисс Мунлайт! Все гости едва не попадали от восторга, – беззастенчиво соврал он. – И вы выглядите просто великолепно – простите, мистер Мунлайт, но ваша дочь красива и отлично вписывается в концепцию кумира современной молодежи. Так вот, наша команда решила, что мисс Мунлайт в самые ближайшие сроки должна записать песню. Песня у нас уже есть – ее написал сам Джонатан Тейджер.

– Сам? – насмешливо приподнял бровь Николас.

– Современный Моцарт! Помните, композиция у Элинор – «Пыль и роса»? – тут же спросил Уолтер.

– Помню. Неплохая вещь.

– Его рук дело, – хвастливо заявил продюсер. – Его новая песня – просто хит. С таким голосом, как у мисс Мунлайт, песня станет абсолютным хитом. У вас большое будущее, – подольстился он уже в который раз к Диане, от напряжения застывшей в своем кресле словно ледяная фигура.

– Начать следует уже на следующей неделе, – продолжает Уолтер. – Нам нужно успеть запустить песню в ротацию на радио и ТВ, затем снять клип и поучаствовать в ЭсЭл Мьюзик Эвордс. Это отличная площадка для впечатляющего старта! Пользуется крайней популярностью у подростков. Кстати, «Стеклянная мята» тоже там появится в номинации

«Прорыв года» – мы вот-вот приступим к съемкам клипа, – говорит Уолтер, отлично помня, что за эту группу просил лично хозяин.

Мунлайт только кивнул в ответ, принимая информацию к сведению, но Диана увидела на его сухом лице полуулыбку.

– Хочу послушать, что она там поет, – сказал он, и Диана поняла, что отец до сих пор помнит Санни Ховард. И наивно полагает, что она выступает в «Мяте», – лиц-то он на выступлении не видел. Николь была в маске. Отец, скорее всего, принял ее за Санни.

Да что в ней такого особенного?!

Единственное, что успокоило Диану, так это то, что у ее друзей дела шли хорошо. Пусть они считают ее высокомерной сукой, но Диана все равно переживает за них.

– Слышал, у вас некоторые проблемы с голосом, – напоследок сказал продюсер, когда закончил расписывать программу действий, не забывая то и дело льстить то Диане, то ее отцу. – Если нужен будет хороший фониатр, я могу...

Диана жестом заставила его замолчать и покачала головой, показав о’кей. И сама не поняла зачем.

– Эмма сказала, что девочка сорвала голос, – скучающе поведал отец и как бы невзначай посмотрел на часы – аудиенция заканчивалась. – И ей нужен голосовой покой или как-то так.

– О, такое бывает, особенно у начинающих певцов! – часто закивал продюсер. – Но ничего, я буду заботиться о вашем голосе так, как бы заботился о голосе дочери!

– У тебя же нет дочери, идиот, – сказал Мунлайт, посмеиваясь. Он явно пребывал в хорошем настроении.

– Это образно, сэр!

Уолтер уходит, едва ли не пританцовывая – он счастлив быть поближе к Большому боссу и

получать от него определенное денежное финансирование. Мунлайт расчетлив, но не скуп.

Следом за Уолтером со своего места встает и Диана, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле – словно она проглотила колибри. Диана чувствует, что вот-вот начнется истерика, но пока что она умело сдерживает поток чувств, которые взрываются в ней.

– Довольна? – услышала она за спиной вдруг голос отца. Он смотрел на нее внимательно, чуть склонив голову набок. И под холодным электрическим светом его волосы казались еще больше подернутыми легкой дымкой седины.

– После этого не говорите, что я плохой отец, – сказал он, и Диана тихо выдохнула, ожидая какой-то подвох. На какой-то миг ей показалось, что отец все знает, а то, что сейчас было, – не более чем сцена, специально разыгранная для нее, чтобы показать, от чего она отказалась по собственной глупости.

Диана плотно стиснула зубы, готовясь к самому худшему. Но отец удивил ее.

– Иди, девочка, – произнес он и откинулся на спинку кресла, глядя на усмиренный в камине красно-оранжевый огонь.

Когда Диана вышла из гостиной, то не выдержала и обернулась – отец задумчиво курил сигарету.

Мать тут же бросилась к ней с расспросами и облегченно выдохнула, когда поняла, что ничего страшного не произошло, однако то, что Уолтер хочет уже в скором времени начать запись песни, ее обеспокоило.

– Ты же не успеешь вернуть голос, – сказала она, теребя браслет, змеей обвивающий ее тонкое запястье.

Диана лишь ухмыльнулась про себя. Естественно, не успеть. Шесть месяцев – минимум.

– Надо проконсультироваться с доктором, – решила, нервничая, Эмма. – Если ты запишешь всего лишь одну песню – сильно ли это повредит твоим связками?

Диана все с той же внутренней насмешкой посмотрела на мать. Та ничего не понимала в вокале. Всего лишь одну песню, а потом потерять голос навсегда? Да и вообще, сможет ли она записать эту чертову песню, даже если в ее горло вольют все лекарства мира?

Наверное, у нее был такой взгляд, что Эмма поняла, что сказала глупость.

– Я попытаюсь поговорить с отцом, чтобы тот дал согласие отложить компанию по твоему продвижению, – заявила она.