Диана лишь пожала плечами – пусть мать делает то, что хочет. Когда отец узнает правду, он будет в ярости.

Отсрочку отец не дал.

– Что за глупости? – заявил он Эмме на следующее утро. Диана слышала их с матерью разговор, прячась в коридоре. – Чего ради откладывать это все? Слышала, что воду нужно пить, пока она свежая?

– Ты прав, дорогой, – осторожно сказала Эмма. – Но, может быть, Диане пока следует еще немного поучиться, позаниматься вокалом, чтобы усовершенствовать свой голос, прежде чем выходить на большую сцену? Пусть наша дочь...

– Хватит, – резко оборвал ее Николас, который поведение жены истолковал неправильно. – Ты слишком сильно о ней заботишься. Как наседка. Дай ей пожить своей жизнью. Пусть начинает сейчас, не откладывая на полгода или год. Хотела стать певицей – станет. И отработает каждый цент, который я в нее вложил, – Мунлайт был бы сам на себя не похож, если бы не сказал что-то подобное.

Диана, слыша это, была порядком удивлена позицией отца.

– Но, дорогой!

– Ты делаешь из своей дочери...

– Нашей, – тут же поправила его Эмма.

– ... бесхребетную идиотку, – продолжил раздраженно Николас. – Которой вздумалось втайне от всех стать певичкой в дешевых барах. А ты этого и не заметила. Сейчас ее воспитанием займусь я.

Диана про себя тут же подумала, что для какого-то там воспитания она уже слишком взрослая, но в следующий момент ей пришлось уйти – судя по шагам, отец собирался выйти из столовой, в которой и находился вместе с Эммой.

У матери ничего не получилось. Давать отсрочку отец не собирался. Диана даже хотела рассказать ему обо всем – несколько часов набиралась смелости, и вся внутренняя сторона ее руки ниже локтя была в мелких и тонких кровоточащих порезах – следах канцелярского ножика. Боль помогала Диане успокоиться и прийти в себя, когда истерика захлестывала ее. Помогала отстраниться от проблем. Помогала забыться. А потом Диана узнала от отцовского секретаря, что тот улетел с деловым визитом в Пекин почти на неделю.

Это известие принесло два противоположных чувства: облегчения – от того, что не придется разговаривать с отцом, и тяжести – от того, что проблема, лежалая на плечах Дианы мертвым грузом, становилась все тяжелее и тяжелее. И она не видела выхода.

В груди было пусто. Но – странное дело – пустота умела грызть изнутри.

Ближе к вечеру позвонил Дастин – и это было единственное хорошее событие за последнее время. Он пригласил Диану на свидание, по крайней мере, так расценила его приглашение сама Диана. Они договорились встретиться в девять часов в ресторане «Жером Лавайе», имевшем три звезды Мишлен. Диана не слишком любила все эти дорогие пафосные места, где столы бронировать нужно было заранее даже людям из ее круга общения. Однако спорить с Дастином она не стала – просто согласилась на встречу.

– Что-то случилось? – спросил актер, прежде чем закончить разговор.

– Нет, – пустым голосом ответила Диана. – Все в порядке.

Кажется, Дастин не слишком поверил ей. Но интерпретировал неправильно.

– Ты уверена? Слушай, Диана, если мое приглашение доставляет тебе неудобство, я...

– Все хорошо, – перебила его Диана, боясь, что он передумает и отложит встречу. – Просто сегодня у меня плохое настроение. Было, – добавила она, – пока ты не позвонил.

К свиданию с Дастином Диана готовилась тщательно: макияж, маникюр, одежда, обувь, духи, украшения – все должно было быть на высшем уровне. Лестерс должен увидеть в ней не просто очередную глупую фанатку, а настоящую леди. Красивую, элегантную, обладающую чувством собственного достоинства...

Не такую пацанку, как Санни Ховард.

Диана и сама не знала, зачем все время вспоминала ее.

Но каждое воспоминание было словно обжигающий лед, приложенный к горящей щеке.

Когда мать поняла, что Диана собирается на встречу с кем-то, то немедленно заявила, что не отпустит ее одну, что моментально вывело девушку из себя – да сколько уже можно?!

– Ты понимаешь, как я выгляжу, когда у меня за спиной охрана? – устало спросила Диана. Эмма, стоящая у окна в гостиной, лишь свела брови к переносице – такой же тонкой, как у дочери.

– Ты выглядишь как человек, который может позволитьсебе охрану, милая. Я не могу отпускать тебя одну в свете... последних событий, – и мать глянула на руку Дианы – ту, которую она ранила в порыве ярости.

– Мне не нужна охрана, – твердо сказала девушка.

– Не хочешь охрану? Хорошо, поедешь с Кристианом, – вдруг объявила Эмма.

– Что?.. – не поняла Диана. – Почему с ним?

– Потому что он только что приехал к нам. Вернее, к тебе. Думаю, вам было бы неплохо сблизиться, – вдруг улыбнулась Эмма. И Диана поняла. Мать не верит в то, что Диана восстановится и сможет петь. Это разозлило ее еще больше, но она не подала вида. Решила для себя, что поедет с Уилшером, а потом просто избавится от него, чтобы побыть с Дастином наедине.

Крис был рад ее видеть – как и всегда.

– Ди! – весело воскликнул он, увидев ее, облаченную в нежное мятное платье с поясом и кружевной отделкой. – Великолепно выглядишь!

– Про тебя не могу сказать то же самое, – тихо ответила она, и широкая улыбка Кристиана на мгновение померкла. Но тотчас вернулась.

– Сегодня я буду твоим водителем, детка. Куда едем?

– «Жером Лавайе», – ответила Диана, проигнорировав «детку».

– Ого, – присвистнул Крис. – С каких пор тебя тянет в подобные места?

Диана ничего ему не ответила, а молча направилась на улицу. Там ее поджидала блестящая черная «Ауди», на которой примчался Уилшер. И скорее всего, его приезд был не спонтанным – его спланировала Эмма, отлично знающая, что дочь не любит охрану.

Они ехали молча. Крис пытался разговорить Диану, но без толку, и тогда просто включил музыку – резвый панк-рок, до ужаса напоминающий Диане то, что они играли со «Стеклянной мятой».

– Выключи, – велела она, чувствуя, как сжимается сердце от ярких воспоминаний.

Крис пожал плечами, и теперь по салону разлилась мягким морем известная песня The Rolling Stones. Эта музыка устроила обоих.

– Ты должна встретиться с ним? – спросил Крис, стуча по рулю пальцами, когда они стояли в пробке.

Диана подняла на него усталый взгляд. Она прекрасно понимала, кого имеет в виду Уилшер.

– Да, – односложно ответила она.

– Вам придется терпеть меня, – усмехнулся Крис, глядя не на нее, а на собственные глаза, отражающиеся в зеркале заднего вида. И хоть голос его звучал весело, в глазах никакого веселья не было. – Я обещал твоей матери следить за тобой.

– Кажется, Дастин заказал столик на двоих, прости. Может быть, тебе лучше пригласить твою рыжую подружку? – хриплым голосом спросила Диана.