На рубеже XIX–XX столетий роль благотворительных ведомств под покровительством дома Романовых в общероссийском призрении возросла. Это выразилось как в существенном увеличении числа призреваемых, так и в создании новых структур. В конце XIX в. были созданы Попечительство о домах трудолюбия и работных домах и Попечительство императрицы Марии Федоровны о глухонемых. В первом десятилетии XX века возникли романовский комитет и Попечительство по охране материнства и младенчества. В начале XX столетия российские благотворительные организации под покровительством императорской фамилии оказывали помощь всем категориям нуждающихся в призрении, кроме душевнобольных, осуществляли призрение во всех известных тогда формах. Ведомство учреждений императрицы Марии, Императорское Человеколюбивое общество, Попечительство о трудовой помощи располагали не имевшими аналогов крупными отраслевыми комплексами социальной помощи.

Организационно благотворительные ведомства и комитеты дома Романовых были самостоятельными и ревниво оберегали свою независимость. В то же время они широко привлекали общественность к решению задач социальной поддержки. Это выражалось как в благотворительных пожертвованиях, так и в привлечении общественности к управлению учреждениями призрения на местах. Фактически благотворительные структуры императорской фамилии решали общегосударственные задачи в области призрения. По своему особому положению, обусловленному поддержкой власти, организационно-управленческой структуре и масштабам деятельности они в большей степени, чем другие благотворительные организации империи, были близки к государственным учреждениям социальной помощи.

В начале Первой мировой войны были созданы Татьянинский и Ольгинский комитеты, которые помогали лицам, испытывавшим нужду по причинам, связанным с военными действиями. Все остальные благотворительные организации дома Романовых в военное время продолжали в полном объеме выполнять взятые на себя в мирное время обязательства по призрению нуждающихся.

Возникшие в условиях самодержавного строя, ставшие одним из элементов системы государственных и общественных институтов российского абсолютизма благотворительные ведомства и комитеты дома Романовых, как единые организационные комплексы, продолжили свою деятельность и после свержения монархии в России, вплоть до установления Советской власти. Их жизнеспособность и востребованность были обусловлены не только и не столько покровительством власти, сколько способностью широко привлекать общественность к финансированию призрения и управлению им, гибкой системой стимулирования благотворения, огромным опытом работы и, самое главное, осознанным стремлением общества делать добро, являвшимся выражением лучших нравственных качеств нашего народа.

Для современной России вопрос о привлечении общественных сил и средств к решению социальных задач чрезвычайно актуален. Речь, разумеется, не идет о том, чтобы полностью копировать опыт деятельности ведомств и комитетов, созданных до революции. Российская благотворительность возрождается в иных исторических условиях. Современное законодательство о благотворительности, а именно Федеральный закон от 11 августа 1995 г. № 135-Фз «О благотворительной деятельности и благотворительных организациях» (с изменениями от 21 марта, 25 июля 2002 г. и 4 июля 2003 г.), является приемлемой основой для взаимодействия государства и благотворителей.

Однако многое из опыта работы ведомств и комитетов под покровительством дома Романовых может быть востребовано и в наши дни. Чины и мундиры ушли в прошлое. Но почетные звания и должности благотворителей не выглядят анахронизмом. Как и в императорской России, они могут служить выражением признательности со стороны общества и государства. Оно может взять на себя право присваивать почетные звания за добрые дела, установив соответствующие критерии. Это способствовало бы определению правового статуса благотворителей с целью привлечения их к управлению не только общественными, но и государственными социальными, образовательными и культурно-просветительными учреждениями, которым они пожелали бы оказать помощь. Такой порядок представляется допустимым в тех случаях, когда благотворители не только желают знать, как расходуются их пожертвования, но имеют свои взгляды на то, как должны развиваться пользующиеся их покровительством учреждения.

Положениями и уставами обществ и учреждений Ведомства императрицы Марии и Императорского Человеколюбивого общества почетные благотворительные звания и должности присваивались, как правило, за крупные единовременные пожертвования, внесение регулярных периодических взносов или за другую помощь в течение длительного времени. Именно такая форма привлечения благотворителей, как регулярная помощь в различных видах, представляется наиболее целесообразной сегодня. Это, наряду с государственным финансированием, позволит прогнозировать развитие учреждений призрения.

В дореволюционной России имена щедрых жертвователей были широко известны, по крайней мере, в пределах уезда, города или губернии. О наиболее крупных пожертвованиях знала вся страна. В честь благотворителей назывались школы, училища, приюты, больницы, богадельни. Только в Петербурге в конце XIX столетия 7 из 23 приютов Ведомства императрицы Марии носили имена лиц, поддержкой которых пользовались. В составе ведомства и Человеколюбивого общества было несколько десятков «именных» приютов, школ и других учреждений призрения. Эта традиция также служила выражением признательности благотворителям со стороны власти и общества.

В старой России и, в частности, в благотворительных ведомствах дома Романовых, была распространена традиция именовать в честь жертвователей денежные капиталы, стипендии, пансионерские вакансии. Сумма «именного» взноса могла составлять всего несколько десятков или даже несколько рублей. Очевидно, что в этих случаях благотворитель не мог рассчитывать на широкую известность. Но возможность указать на свое участие в добром деле приносила моральное удовлетворение и подталкивала к новым пожертвованиям. Традиция эта заслуживает возрождения в наши дни.

В дореволюционной России благотворители нередко оговаривали конкретные условия пожертвований. Такой порядок был широко распространен в ведомствах и комитетах дома Романовых. Жертвователь имел право определять, в оказании какой именно социальной помощи, и в какой форме (деньгами, вещами, продуктами, недвижимостью и т. д.) ему участвовать. В некоторых случаях пожертвования обуславливались сословной, конфессиональной, социально-профессиональной принадлежностью лиц, которым адресовывались. Оговаривать пожертвования конфессиональной или социально-профессиональной принадлежностью нуждающегося в наши дни было бы анахронизмом. А вот право благотворителя точно определять характер социальной помощи, порядок ее осуществления, вплоть до мельчайших деталей, вполне приемлемо.

В современной России благотворительность понимается, главным образом, как материальные пожертвования. До революции безвозмездный труд в учреждениях призрения также рассматривался как благотворительная деятельность. Этот опыт актуален и в наши дни. Эффективность благотворительной деятельности снижает бюрократизм в работе осуществляющих ее обществ и учреждений. Но полностью избежать его нельзя. Финансово-хозяйственная деятельность благотворительных структур, ведение документации, учет обращающихся за помощью, проверка их материального положения – все это требует определенной канцелярской работы. Свести ее отрицательные проявления к минимуму можно, привлекая к службе на добровольной и безвозмездной основе представителей общественности. Это успешно делалось благотворительными ведомствами и комитетами дома Романовых.