перспектива страшит его.

– Нет, мы решили, что правильнее сразу же вывезти ее из Лондона. Вы встретитесь с ней позже. Обо всем позаботятся. Ах, ну где же мои манеры? Садитесь, все вы.

Они расположились вокруг большого стола. Мистер О’Ши выключил телевизор, сел в стоявшее рядом с ним продавленное кресло, достал трубку и закурил, бросая на гостей острые взгляды.

– Что дальше? – поинтересовалась Наталия.

– Вы пробудете здесь несколько дней, – ответила миссис О’Ши. – Затем отправитесь на юг, к побережью – скорее всего, поездом. Нужно выждать, пока не рассеется туман – он слишком густой, чтобы безопасно путешествовать, да и с расписанием поездов творится что-то неладное.

– Я работаю на складах, – сказал ее муж. – В эти выходные планировалась доставка какого-то большого груза в Портсмут. Мы считаем, что именно поэтому власти пошли навстречу забастовщикам. Но что бы ни затевалось, им пришлось это отложить из-за тумана.

– Мы думаем, что евреев собираются перевезти на остров Уайт. Чтобы отдать немцам. – Миссис О’Ши разгладила передник натруженными руками. – Мерзкое дело.

Дэвид пришел в ужас:

– Так скоро?

Мистер О’Ши кивнул через клуб табачного дыма:

– Похоже на то. Нам следовало догадаться. Мы знали, что армия в течение нескольких месяцев заказывала колючую проволоку в огромном количестве. Для постройки депортационных лагерей, разумеется.

– А когда их всех выгнали из домов в позапрошлое воскресенье, все прошло так тихо и гладко, что большинство людей ничего не заметили. Сегодня до нас дошли вести, что такое же проделали с французскими евреями. Эх, эти дьяволы давно вели подготовку.

На минуту повисла тишина, потом женщина продолжила:

– Так или иначе, переправить вас окажется сложнее, чем мы думали. И боюсь, пока вы у нас, на улицу выходить нельзя. Для простых гостей вас слишком много. Люди вокруг все подмечают.

– Мы потихоньку начинаем привыкать, – заметил Бен. – Правда, Фрэнк?

– Сперва мы по ошибке постучались в другой дом, – сказала Наталия. – Через один отсюда, тридцать восьмой, надо полагать.

Супруги О’Ши обменялись встревоженным взглядом.

– С кем вы разговаривали? – спросил мистер О’Ши.

– С женщиной, – ответил Дэвид. – Еще маленький мальчик выглядывал из окна. Пароль я не назвал, только спросил про номер сорок два. Она захлопнула дверь у меня перед носом и заявила, что это я наслал туман.

– Это Сперрины, – проговорила миссис О’Ши. – Сперрин – активный участник коалиционных лейбористов, у него есть друзья среди чернорубашечников. – Она задумалась на минуту. – Она видела вас всех?

– Не думаю. Туман слишком густой, полагаю, она разглядела только меня.

– Завтра она должна пойти за покупками. Я ей скажу, что вы заблудились в тумане и искали сорок второй дом по Маджуба-стрит. – Миссис О’Ши встала. – А теперь приготовлю чего-нибудь перекусить.

– Вам помочь? – спросила Наталия и последовала за хозяйкой в кухню.

Мистер О’Ши перехватил взгляд Дэвида:

– Берт Сперрин состоял вместе со мной в прежней лейбористской партии. Когда она раскололась в сороковом, я остался с Эттли, а он примкнул к остальным. Берт всегда был убежденным поборником империи. – Он печально поджал губы. – Мы были друзьями, можете в это поверить? Ему известно о моих взглядах, поэтому нужно остерегаться его.

– Простите.

Мистер О’Ши помолчал немного, попыхивая трубкой, и посмотрел на Дэвида:

– Фицджеральд – это ирландская фамилия.

– Да, мой отец из Дублина.

– Но вы-то росли в Англии, так?

– Верно. А папа до сих пор говорит с акцентом. Он сейчас в Новой Зеландии.

О’Ши вздохнул:

– Да, несладко приходится ирландцам, которые остались в республике Де Валеры, кроме прогерманских католиков, как он сам и его дружки.

– Я там никогда не был, – сказал Дэвид.

– Конечно. – Хозяин кивнул. – Выговор у вас как у выпускника частной английской школы.

– Классической, если точнее.

– Да? Ладно.

– У вас есть дети? – спросил Джефф, кивнув на стоявшую под столом коробку с комиксами.

– Имон и Люси. Одиннадцать и двенадцать лет. – Голос у мистера О’Ши смягчился. – Мы отослали их к тете. У маленьких поросят большие уши, и даже в таком возрасте учителя приучают их бояться рыщущих повсюду террористов. А еще пичкают байками про бесконечно славные страницы английской истории, – добавил он с горечью. – Мы, мол, принесли цивилизацию во все места, даже в Ирландию. Школьный курс истории стал еще более националистическим и имперским после того, как сочувствующий фашистам сэр Артур Брайант стал министром образования. – Он с интересом посмотрел на Фрэнка. – А вы, получается, тот самый человек, который всем нужен.

Фрэнк вжался в кресло:

– Я не могу ничего об этом говорить. Не должен.

– Вы не поверите, какие усилия прилагаются к тому, чтобы вывезти вас из страны.

– Оставьте его, приятель, – сказал Бен твердо.

– Он не опасен? – спросил О’Ши без обиняков. – Я слыхал, его держали в дурке.

– Не опасен.

– Бен, я не очень хорошо себя чувствую, – сказал Фрэнк. – Во рту пересохло, и сердце колотится.

– Думаю, нужно принять таблетку, Фрэнк. Я принесу стакан воды.

Фрэнк посмотрел на мистера О’Ши.

– Я бы не хотел глотать ее перед всеми, – заявил он с некоторым вызовом.

Из кухни появилась миссис О’Ши.

– У вас тут есть уборная, куда я мог бы его отвести, миссус? – спросил Бен.

– Да. А заодно покажу комнаты, где вы будете спать. – Она улыбнулась Фрэнку. – Бедный ягненочек.

Наверху располагались три маленькие спальни. Одну занимали мистер и миссис О’Ши, в двух остальных на полу были расстелены матрасы, а детские кровати сдвинуты в угол. Фрэнк и Бен расположились в одной комнате, Дэвид и Джефф в другой, а Наталии предстояло спать внизу. Решили дежурить по очереди всю ночь, как было у Броков, хотя, заметила миссис О’Ши, в таком тумане все равно ничего не увидишь. Затем они спустились и стали смотреть телевизор. В новостях показывали, как автобусы ползут по лондонским улицам вслед за несущим фонарь полицейским. В аптеках выстраивались очереди за масками. Театры и кино закрывались. Под покровом тумана грабители напали на двух женщин. Признаков того, что туман скоро рассеется, не наблюдалось, и пациентов со слабыми легкими просили не выходить из дома.

Наталия и миссис О’Ши принесли еду, и все собрались за столом. Фрэнк был тихим и сонным. Наталия принялась благодарить супругов за помощь.

– Мы знаем, чем вы рискуете ради нас, – сказала она.

– Зовите меня Эйлин, – сказала хозяйка. – А его – Шоном. – (Ее муж коротко кивнул.) – Поутру я схожу за продуктами, а потом встречусь с моим связным и узнаю, есть ли новости. – Она посмотрела на Дэвида. – Попрошу передать вашей жене, что с вами все хорошо.

– Спасибо.

– Шон уходит на смену рано утром. Я могу прийти нескоро – судя по всему, в таком тумане