помню, как мне удалось их снять, не причинив ей вреда. Она прижалась ко мне, используя вместо подушки складку плаща, а я, продолжая обнимать ее, сел на верхнюю ступеньку, чтобы посмотреть, за что я заплатил.

Красная Коллегия погибла. Исчезла. Вся до единого вампира. Большинство останков представляли собой не более чем кучки черной слизи. Думаю, это относилось к мертвым вампирам. Зато полукровки утратили всего лишь вампирскую часть своей натуры. Проклятие не убило, а исцелило их.

Конечно, сидевший в них вампир сохранял их молодыми и красивыми.

На моих глазах сотни людей каждую пару секунд старели на год. Я видел, как они сохнут, седеют и покрываются морщинами. Похоже, полукровки делились на две большие группы – тех, кто научился сдерживать свою жажду крови и сумел прожить так несколько веков, и тех, кто пробыл полувампиром не слишком долго. Последних при дворе Красного Короля было совсем немного. Как оказалось, большинство юных полувампиров работали на Братство, и многих из них вампиры успели убить. Впрочем, позже я слыхал, что больше двух сотен полукровок освободились от своего проклятия.

Однако меня в тот момент мало беспокоило, скольких я сумел освободить своим выбором. Каким бы большим ни являлось это число, одного среди них всегда будет не хватать.

Само собой, в рядах Красной Коллегии имелось несколько новообращенных, и после завершения ритуала они снова стали более или менее людьми. Они, а также другие смертные, которым не хватило сообразительности бежать, недолго прожили после того, как Серый Совет взломал двери трейлера для перевозки скота и освободил пленных. Страх, который Красные наводили на своих жертв, обернулся гневом, так что умерли Красные и их приспешники довольно неприглядной смертью. На моих глазах пожилая матрона без посторонней помощи забила Аламайю камнем до смерти.

Я не вмешивался. С меня на этот день хватило.

Я сидел и укачивал дочь, пока та не уснула, прижимаясь ко мне. Моя крестная подошла и села рядом со мной. Ее платье было опалено и забрызгано кровью, но на лице играла довольная улыбка. Со мной заговаривали. Я не обращал внимания. Они не настаивали. Думаю, Леа их предупредила.

Эбинизер, все еще с Черным посохом в руке, подошел ко мне немного позже и покосился на Леанансидхе.

– Семейный разговор. Прошу нас извинить, – сказал он.

Она улыбнулась ему и склонила голову. Потом встала и ушла.

Эбинизер сел рядом со мной на восточных ступенях храма Кукулькана и посмотрел на раскинувшиеся внизу джунгли.

– Рассвет вот-вот наступит, – сказал он.

Я посмотрел. Действительно, светало.

– Местные жители прячутся по домам до восхода солнца. Красная Коллегия уже собиралась здесь прежде. Посвящение в дворянство и тому подобное. Тактика выживания.

– Угу, – согласился я.

Такое не редкость, особенно в странах, не обладающих чрезмерным международным признанием. Что-то дикое происходит в Мексике; двадцать миллионов человек могут сказать, что видели это, и всем плевать.

– Солнце взойдет, и они выйдут. Вызовут власти. Будут расспросы.

Я слушал его и не спорил. Еще через минуту до меня дошло, что все его реплики выстраиваются в одну логическую цепочку, и я кивнул:

– Пора идти.

– Ага, пора, – согласился Эбинизер.

– Вы ничего мне не говорили, сэр.

Долгую минуту он молчал. Потом вздохнул:

– Я много чего наделал за свою жизнь, Хосс. Плохого. Я нажил врагов. Я не хотел, чтобы они достались и тебе. – Он вздохнул снова. – По крайней мере… пока ты не будешь к этому готов. – Он посмотрел на темневшие повсюду останки Красных. – Сдается мне, ты более или менее готов.

Я немного подумал над этим. Небо продолжало светлеть.

– Откуда об этом узнала Арианна? – спросил я.

Эбинизер покачал головой:

– Ужин. Мэгги – моя Мэгги – пригласила меня на ужин. Она как раз спуталась тогда с этим подонком Рейтом. Арианна тоже была там. Мэгги меня не предупредила. Они там что-то планировали и хотели моей поддержки. Вампиры тогда думали, что я всего лишь ее наставник. – Он вздохнул. – Я не хотел иметь с этим ничего общего. Сказал, что она тоже не должна хотеть. Мы разругались.

Я хмыкнул:

– Разругались по-семейному.

– Да, – кивнул он. – Рейт ничего не заметил. У него никогда не было нормальной семьи. Арианна заметила. И сделала зарубку. На всякий случай, на будущее.

– Но теперь-то все раскрыто? – спросил я.

– Все не раскрывается никогда, сынок, – ответил он. – Всегда найдется что-то, что ты прячешь от других. Или от себя самого. Что-то, что скрыто от нас. И вещи, которых не знает никто. И самые пакостные вещи ты узнаешь всегда в самый неподходящий момент. По моему опыту, во всяком случае.

Я кивнул.

– Сержант Мёрфи рассказала мне, что произошло.

Я почувствовал, как напряглась моя шея.

– Она все видела?

Он кивнул:

– Думаю, да. Чертовски трудный выбор.

– Это было не трудно, – тихо возразил я. – Только холодно.

– Ох, Хосс… – вздохнул он. В его словах слышалось больше сострадания, чем могло бы в них уместиться на первый взгляд.

У подножия лестницы собрались фигуры в сером. Эбинизер бросил на них хмурый взгляд.

– Похоже, мне пора.

Я с усилием пошевелил мозгами и тоже посмотрел на них.

– Вы привели их сюда. Ради меня.

– Ну, не совсем, – хмыкнул он и кивнул в сторону спящей девочки. – Ради нее.

– А что с Белым Советом?

– Они вскоре во всем разберутся, – заверил он меня. – Просто диву даюсь, как они еще живы после того, как столько всего пошло наперекосяк.

– Под чутким руководством Кристаса.

– Ага.

– Он из Черного Совета, – сказал я.

– Или просто дурак, – предположил Эбинизер.

Я поразмыслил над этим.

– Не знаю, что страшнее.

Эбинизер покосился на меня и фыркнул:

– Дурак страшнее, Хосс. Всегда страшнее. В мире не так много злодеев с черными сердцами, а уж до власти они дорываются и вовсе по случайности. А дураки на каждом шагу.

– Как это Леа наладила с вами связь? – вспомнил я.

– Ну… – Эбинизер нахмурился. – Знаешь, Хосс, мне кажется, наши старики ведут с нами свои собственные игры.

– Старики?

Он мотнул головой вниз, где у подножия лестницы высокая фигура, держащая посох с металлическим наконечником, выстраивала новый портал из зеленых молний. Стоило пространству внутри зеленой арки замерцать призрачным светом, как все фигуры в сером подняли головы к нам.

Я нахмурился и присмотрелся внимательнее. Теперь я разглядел, что металлический набалдашник на посохе – это клинок, а высокий тип держит в руках не посох, а копье. Под капюшоном я разглядел черную повязку на глазу, седую бороду и хмурую улыбку. Он посмотрел на меня и сделал копьем движение, напомнившее мне салют фехтовальщика. Потом повернулся и