– Это ничего, что я тут подслушиваю ваши взрослые разговоры и все-такое?.. – с ухмылкой проворчал Широ.

– Можно подумать, у тебя это в первый раз, – фыркнула стажер, целуя его в лоб. – Но вы оба правы: что-то я как-то увлеклась – это свинство с моей стороны. Но вы, ребята, такие уютные и надежные – так успокаивает…

– Лично мне нравиться работать жилеткой, в которую ты плачешься, – заверил ее Широ. – Хотя боюсь, что Одиннадцатый предпочел бы утешать тебя более… активно.

«Да нет. Я тоже предпочитаю быть жилеткой, чем как Второй… – вздохнул интелектолог. – Просто иногда голова кругом идет…»

Эос решила сменить тему, пока не поздно…

– Я так понимаю, вы с Двенадцатым сегодня вахтенные?

Одиннадцатый кивнул.

– А почему вас только двое?

– Нас трое, но Первый заперся у себя в комнате – он всегда так делает, – сообщил Широ.

«На корабле еще док, – заметил Одиннадцатый. – Но он, как всегда, в медлаборатории».

– Где ж ему еще быть? – усмехнулась стажер. – У него там гнездо…

«Но последнее время он что-то часто стал это гнездо покидать…» – с загадочной улыбкой заметил ителлектолог.

– Его видели в кают-компании три раза за последние два дня, – уточнил с ноткой ехидства Широ. – Это неслыханно!

– Должно быть, следует за изучаемым объектом, – усмехнулась стажер. – Иногда очень важно наблюдать особь в ее естественной среде обитания. Пойду я, пожалуй… гляну как у него дела.

– Но ты ведь еще к нам заглянешь? – насупился Широ. – А то ведь с тебя станется пойти потом к Первому и там зависнуть…

– Я, конечно, собираюсь заглянуть к Первому – послушать, как он на меня молчит и попытаться понять, что он думает о моем поведении, но вряд ли он захочет терпеть меня долго…

– Он-то захочет, – буркнул Широ. – Но ты имей в виду, что сегодня у меня последний день отдельно от корпуса…

Эос со вздохом прижала его покрепче: конечно, управлять кораблем – основная работа этого парня, но все же…

– Обещаю, что буду бдительно следить за временем, – сказала она. – Мне ведь еще вашу часть подарков выдать нужно…

Покончив с плановым осмотром, стажер остановилась перед дверью каюты, где скрывался Первый. Глупо, конечно, но несчастная кучка разнорабочих пугала ее куда больше, чем старый матерый наблюдатель. Но все же некоторую робость она испытывала, так как чувствовала себя в некотором роде нашкодившей…

«Хватит стоять столбом – входи», – услышала она беззвучные слова Первого.

Эос со вздохом открыла дверь. Каюта была такая же крошечная, как и прочие каюты «черного состава». Наблюдатель валялся на своей койке с зажженной сигаретой в зубах.

– Курение в постели противоречит правилам пожарной безопасности, – машинально изрекла стажер. – К тому же в свете его вреда для органических тканей разве это не является порчей государственного имущества?

– Смотря что курить и как курить… – отозвался тот.

Эос принюхалась.

– Действительно, табаком не пахнет… – констатировала она.

– К тому же научно доказано, что большинство людей относится к курящему собеседнику с большим уважением, чем к некурящему. Исходя из этого и учитывая мою не слишком грозную внешность, польза от применения курения для психологического давления больше, чем вред даже от худших сигарет. Обновление органических тканей не такая уж дорогая процедура. Да и вообще, на фоне штатных повреждений при нашей работе эффект от курения почти не заметен… – Первый артистично затянулся и выдохнул пару аккуратных колечек. – Ты пришла, чтобы это обсудить?

– Я пришла, чтобы понаблюдать сэнсэя в его логове, – с улыбкой возразила стажер. – А о чем тут говорить – дело десятое… – она замолчала, ожидая ответной реплики, но такой не последовало – наблюдатель просто неотрывно смотрел на нее. – К тому же я хотела отдать вот это.

Эос извлекла из кармана браслетку кофейного цвета и потянула Первому. Тот не шелохнулся. Стажер вспомнила, как он недвусмысленно намекал, что не может себе позволить проявлять какие либо чувства и вынужден просить, чтобы знаки внимания ему навязывали как бы против его воли.

Она со вздохом плюхнулась на край койки, взяла Первого за руку, закатала рукав комбинезона, повязала фенечку, раскатала рукав обратно. Затем приобняв сэнсэя, стажер чмокнула его в лоб.

Тот продолжал изображать безмолвный памятник самому себе.

– Что ж… – Эос поднялась с места. – Не смею дольше прерывать священную медитацию…

– Сядь, – произнес наблюдатель, не выпуская из зубов сигареты. – Я не привык оставаться в долгу.

Стажер повиновалась. Первый легко выбрался из-за нее, извлек из тумбочки чашку, турку и газовую горелку, в считанные минуты сварил кофе и протянул чашку Эос.

– Пахнет замечательно, – с искренним восторгом отметила та.

– Но я как-то не воспринимаю кофе без сахара и сливок…

– Я заметил, – констатировал наблюдатель без какого-либо выражения.

– Но ты, конечно, ничего такого не держишь, сэнсэй…

– Конечно, не держу, – согласился тот.

– Можно я в столовую схожу? Может, там хоть сахар завалялся…

– Пей так или убирайся… – безучастно произнес Первый.

Стажер усмехнулась.

– А ты действительно сэнсэй. Я поняла мысль – я это выпью.

Наблюдатель едва заметно улыбнулся и сел рядом.

– Этот сорт кофе не очень горький, – заметил он.

– Действительно, спасибо…

– Не стоит. Я тут решил рассказать тебе кое-что… о том, как готовят наблюдателей. А именно о финальной проверке профпригодности.

– Что-то мне подсказывает, что эта история не из тех, что рассказывают детям на ночь… но я уверена, что мне будет очень полезно ее послушать.

Первый кивнул.

– Прежде всего, тебе следует знать, что наблюдателей, потерявших функциональную или профессиональную пригодность, не уничтожают сразу – их ставят тренировать будущих наблюдателей. Финальная проверка заключается, собственно, в том, чтобы уничтожить своего тренера. Если претендент этого не сделает, то тренер уничтожит его и получит следующего подопечного. Надо сказать, что последнее происходит гораздо чаще. Статус наблюдателя получает примерно треть претендентов. И проблема тут вовсе не в привязанности к учителю, которая, впрочем, почти всегда возникает в той или иной форме и степени. Бывшие наблюдатели – чертовски опытные парни, «матерые», как ты это называешь. У моего тренера я был восемнадцатым…

– Что ж… – изрекла Эос надтреснутым голосом, пристально рассматривая кофейную гущу. – С твоей стороны было очень гуманно и круто избавить его от мучений. Не так уж важно, что он думал и говорил при этом – существо, попавшее в такую психологическую ловушку, не может не страдать… – она вздохнула. – Хотя в глубине моей души живет вера в то, что, обладая превосходной степенью квалификации, можно было каким-то образом вытащить старика-тренера из этого дерьма и при этом сохранить собственную шкуру в целости. Думаю, он мог бы стать ценным союзником…