– Тише, тише… дыши глубже… – пробормотала стажер, не зная как его успокоить.

Внезапно шеф подобрался и замер, прижавшись лбом к ее лбу и тяжело дыша. Тогда Эос вспомнила, что Первый рассказывал ей об остаточных профессиональных рефлексах из прошлой жизни старпома, о голосовых командах и о том, что тот, в некотором роде, воспринимает ее как клиента. Неужели это так работает?

– Я ведь был очень хорошим мальчиком все это время, верно? – хрипло спросил он. – Я хорошо делал свою работу, не донимал тебя, не мешал общаться с другими парнями…

– Ты ревнуешь… – констатировала Эос, с тоской поглаживая дрожащие плечи.

– Безумно, – выдохнул Инкуб ей в губы. – Но я ведь никак это не проявлял – я очень старался… неужели я не заслужил немного сладкого?

Его взгляд был почти безумным.

– Инкубище… – Эос поймала губами стекавшие по щеке слезы.

– Ты не мальчик, ты мужчина, и не просто хороший, а один из лучших. И ты, безусловно, заслуживаешь счастья. Сегодня мы сделаем все, как ты захочешь. И все же я должна убедиться, что ты хочешь именно этого, а не просто идешь на поводу у своих инстинктов.

– Значит, я могу остаться? – хрипло спросил он.

Эос кивнула.

– Зорька, любимая… – простонал в ответ Второй. – Ты ведь надеялась провести эту ночь с капитаном, верно? Прости, что с тобой всего лишь я…

– Не говори глупостей, – мотнула головой стажер. – Капитан запретил мне вспоминать о его существовании до особого разрешения. Так что я о нем ничего не помню…

– Лгунья, – горестно улыбнулся шеф.

Стажер не знала, сколько прошло времени, но голову она потеряла уже давно. Похоже, шеф подошел к делу серьезнее, чем в их прошлый раз на Земле, и вознамерился заставить ее забыть обо всем на свете.

– Наконец-то я вижу, что тебе действительно хорошо со мной! – хрипло шептал он, обливаясь потом и роняя крупные слезы.

– Если так пойдет дальше, я больше не смогу думать ни о чем другом – нужно остановиться…

Когда он высказался в этом роде в двадцатый раз, Эос собралась с силами и крепко сжала его, чтобы он перестал двигаться.

– Если считаешь, что нужно, значит – остановись, – с трудом выдохнула она.

– Спасибо, девочка, – отозвался он, замирая. – Сам бы я не справился.

Некоторое время они лежали неподвижно, стараясь унять дрожь и выровнять дыхание. Второму это удавалось заметно хуже… Приподнявшись, он протянул руку и нашарил на тумбочке длинную курительную трубку из розового дерева.

– Не против, если я этим воспользуюсь? – вопросительно улыбнулся он.

Эос так и подмывало спросить, по назначению ли он собирается это использовать, но все же она смогла удержаться и просто кивнула.

– А у тебя, оказывается, много личных вещей припрятано, – заметила она вслух.

– Никогда не знаешь, что может случиться, – шеф вылез из кровати, завернулся в свой шлафрок, раскурил трубку и вернулся обратно. – А заново собрать все необходимое займет довольно много времени…

Запах курительной смеси был одуряюще сладким с едва уловимыми пряными нотками. Стажер невольно чихнула и помахала перед носом, чтобы отогнать розоватое дымное облачко.

– Это намного жестче, чем фумитокс, – пожаловалась она. – Должно быть, убивает насекомых наповал…

– Давайте испробуем его на норгерах… – донеслось из-под кровати.

– Оно уже здесь… – флегматично констатировал шеф. – И когда только успел…

– Вас при всем желании было бы трудно отвлечь, – отозвался обитатель подкроватного пространства. – А у меня и желания-то не было…

– Даже не надейся занять мое место! – настороженно проворчал Второй.

– Нам чужого не нужно – у нас свое есть, – буркнул Джейк.

И Эос в который раз отметила про себя, что ее подопечный стал куда решительней за последние недели. Он хорошо разобрался в происходящем, понимал свою роль, да и вообще впервые с момента их знакомства имел возможность сделать что-то значительное для своего друга, заметно облегчая ее жизнь.

Второй насупился, чувствуя, что мыслями стажер сейчас очень далеко от него. Намотав на палец прядь ее волос, киборг потянул Эос к себе.

– Поговори со мной, – попросил он.

– Неужели тебе нравится этот запах? – Эос дунула на очередное дымное облачко.

– Ко всему можно привыкнуть, – вздохнул старпом. – Главное, что почти всегда помогает держать себя в руках. Эту смесь специально готовят для таких как я…

– Таких как ты больше нет, – уверенно возразила стажер. – Очень неоднозначное создание…

Второй прикрыл глаза и затянулся с хрипловатым стоном.

– Не будем обо мне. Лучше расскажи что-нибудь…

– А вот и не расскажу, – насупилась Эос. – Что я, радио – вечно что-то рассказывать? Я еще понимаю, когда меня остальные ребята просят, так как у них явный дефицит такой информации. Но ты-то у нас парень более чем осведомленный, к тому же недвусмысленно дал понять, что питаешь отвращение к темам, которые я склонна поддерживать. Само по себе это не так уж плохо. Я, вообще-то, горжусь своей способностью перенимать интересы приятных мне личностей. Но ты всегда пытался меня убедить, что для тебя существуют только две категории вещей: те, которые тебе неприятны и те, которые тебе безразличны… – Она запнулась, так как на самом деле не собиралась вот так вываливать заметную часть своих скрытых переживаний на ни в чем не повинного собеседника – это получилось само собой.

– Тебя послушать, так нам и поговорить не о чем, – набычился шеф.

– Ну, если тебе тоже нечего мне рассказать…

Второй с шипением выдохнул струйку дыма. Чувствовалось, что настроение у него падает.

– Не может быть, чтобы у тебя за всю жизнь не нашлось ни одного хорошего воспоминания, – постаралась она показать, что вовсе не стремится построить между ними стену – скорее наоборот. – Если бы у тебя не было никакой отдушины, ты бы точно не выжил…

– Отдушина, значит? – хмыкнул Второй, выпуская тонкую струйку дыма. – Ты правильно поняла, что я всегда жил от противного: мысль, что так просто меня не задушат, очень грела. И потом, я всегда втайне упивался человеческой ограниченностью: только и могут, что пересказывать своими словами творения известных критиков вперемешку с крикливыми статейками последних дней – ни мыслей, ни чувств собственных. На этом фоне чувствуешь себя очень самобытным и одухотворенным. Особенно когда эти бараны начинают вещать в том роде, что, мол, киборга всегда можно отличить по тому, что он не способен воспринимать искусство непосредственно – всей душой. Невозможно не думать: «Да вы, ребята, никак считаете себя киборгами…»

– Люди часто несут всякий вздор, – вздохнула Эос, поглаживая серебристые волосы собеседника. – Особенно когда совесть нечиста…