В самом конце XIV века новые требования по защите от пиратов вызвали появление новой галерной флотилии. Но галеры этой флотилии ходили в пределах Адриатики, у нее были другие маршруты, на ней служили другие офицеры и матросы, и суда отличались от тех, которые на протяжении 200 лет бороздили моря и устья рек от Дона и Нила до Темзы и Шельды. Когда флотилия под флагом с крылатым львом показывалась вблизи Лидо, на Кампаниле звонили колокола.

Военные действия на море изменились после того, как роль главного врага Венеции перешла от Генуи к Османской империи. Конечно, венецианцы не сразу признали в турках своих соперников на море. Почти до конца XV века Генуя еще казалась главным морским и торговым конкурентом. В годы Итальянских войн Генуя часто заключала союзы с противниками Венеции. Турки были признанной силой на суше, но считались новичками на море. Первые морские стычки Венеции с турками укрепляли ее уверенность в своем превосходстве. В 1416 году, после взаимных нападок, которые вылились в попытку турок задержать торговые галеры Романской флотилии, против них отправили 12 военных галер под командованием Пьетро Лоредана. Тогда этот флотоводец находился в самом начале своего долгого и славного пути. Он получил приказ не вступать в бой, если турки не нападут на венецианцев первыми. Турецкий флот он нашел у Галлиполи, их главной базы, идеально расположенной для перехвата венецианских судов, когда те шли из Дарданелл в Константинополь (см. карту 5). Сочтя поведение противника угрожающим, Лоредан напал на турецкие корабли и уничтожил их. Следующие сражения состоялись примерно через 10 лет, когда Венеция тщетно пыталась защитить Салоники. Тогда турки отразили нападение венецианцев, однако венецианцы объясняли неудачу не военным превосходством или храбростью турок, а трусостью отдельных командиров и неподчинением приказам на собственном флоте.

С социальной точки зрения главное отличие Генуи от турок выявилось в первом сражении при Галлиполи. Пленных не брали. По свидетельству самого Лоредана, всех турок-мусульман убили, разрезали на куски. На турецком флоте служили и христиане – в основном греки, но также и сицилийцы. Если они попадали в плен, к ним относились по-разному в зависимости от того, кем они были, рабами или наемниками, то есть добровольцами. Первых освобождали, последних убивали даже после того, как те сдавались. Многих повесили, как объяснял Лоредан, чтобы туркам недоставало моряков, которые вели их корабли, и чтобы «плохим христианам неповадно было наниматься на службу к неверным».

Примерно так же вели себя стороны и в последующих сражениях. Венеция безуспешно пыталась лишить турок услуг греков, которые, по мере того как слабела и исчезала Византийская империя, становились либо подданными Венеции, либо, чаще, Османской империи. Постепенно политика Венеции по отношению к грекам, проживавшим в ее колониях, стала либеральнее. Особенно это касалось православных священников. Настало время, когда командующий венецианским флотом даже отстаивал право предоставить место на галерах греческим священникам, потому что латинские (итальянские) священники не могли исповедовать матросов, которые по большей части были греками. В противовес «неверным» многие скромные обитатели Греческих островов и некоторые представители знати и церковной иерархии, примером чему служит кардинал Виссарион, демонстрировали верность Венеции. Многие другие смирились с турецким правлением, считая его лучше, чем подчинение итальянцам и Римско-католической церкви. На турецких кораблях матросами были в основном греки – отчасти из многих тысяч рабов, которых турки увезли с побережья Эгейского и Ионического морей, отчасти добровольцы, которым казалось, что выгода от службы туркам-оттоманам перевешивает опасность мести венецианцев.

В том, что касается военных приемов, войны с Турцией отличались от войн с Генуей почти с самого начала благодаря важности пушек. Огнестрельное оружие сыграло свою роль в войне за Кьоджу, однако эта роль была незначительной. Возможно, оно играло свою роль также и в успешной обороне турками Галлиполи в 1429 году. Но первое успешное применение артиллерии против кораблей связано с осадой Константинополя Мехмедом Завоевателем. Как описано в предыдущей главе, его артиллерия едва не вынудила венецианские галеры уйти из Золотого Рога. В начале осады Мехмед Завоеватель продемонстрировал способность пушек удерживать проход по проливам: он приказал выстроить на европейской стороне Босфора замок высотой 200 футов, с которого его пушка метала каменные ядра весом от 400 до 600 фунтов. Три венецианских когга пытались пройти мимо, не опуская паруса. Двум это удалось, третий потонул, его команда была захвачена. Всех обезглавили, а капитана посадили на кол. В ходе первой военно-морской экспедиции, организованной Мехмедом, он поместил свои устрашающие пушки также на некоторые корабли. Он опережал венецианцев в том, что развивал артиллерию и на суше, и на море, но все его самые эффективные батареи размещались на суше. Впервые пушки в военно-морском сражении проявили себя не в действиях против флотов противника на море, а в ограничении эффективности флотилий, нападавших на порты. Гавань, хорошо укрепленную батареями, нельзя было захватить штурмом подобно тому, как Лоренцо Тьеполо в 1257 году захватил Акру, прорвав цепи и уничтожив генуэзский флот в гавани.

В перспективе пушки будут способствовать развитию «круглых» кораблей, потому что они способны нести больше пушек, чем галеры. Вдобавок улучшение в оснастке увеличивало маневренность таких судов, отчего каракки и галеоны стали полезнее в качестве военных кораблей, чем когги; но способность галер к массовым действиям вне зависимости от ветра делала быструю легкую галеру главной опорой средиземноморских военных флотилий в XV и XVI веках.

По мере того как росли дальнобойность и точность пушек, предпринималось немало усилий эффективно пользоваться ими на галерах. Для убийства команды противника малокалиберные пушки устанавливались на полубаке и вокруг юта. Одна пушка или кулеврина, способная пробить корпус вражеского судна или сбить его мачту, ставилась на носу. Даже на легких галерах хватало места для устрашающего орудия на мостике, который шел посередине платформы для гребцов. Вес этих орудий требовал укрепления корпуса галеры. Для успешного наведения на цель требовалось искусное маневрирование.

На больших галерах хватало и места, и веса для того, чтобы устанавливать больше более крупных орудий; около 1460 года артиллерийские орудия начали устанавливать даже на галерах, выходивших в коммерческие рейсы. Они постепенно уступали свою роль перевозчика товаров в середине XIV века, стали переоснащать и переоборудовать их в преимущественно военные суда. Тогда они получили вторую жизнь и новое название «галеас». На галеасе пушки стояли не только на носу и на корме и были тяжелее, чем те, что устанавливали на легких галерах, но орудия устанавливали по бортам, чтобы производить бортовые залпы.

Галеасы лишь частично удовлетворяли требованиям к гребным судам, которые перевозили орудия, так как они оказались недостаточно быстрыми, чтобы эффективно действовать в бою с легкими галерами. В первой половине XV века корабелы Арсенала предприняли много попыток сооружать суда такие же быстрые, как легкие галеры, только больше и тяжелее. Среди многих решений самыми приемлемыми стали квадриремы. При наличии четырех весел на банку вместо трех, они представляли флагманские корабли более укрепленные, чем обычные галеры, но способные вести в бой. При наличии скорости, большой команды и орудий они неплохо действовали против пиратов.