отчего-то не удивило.

Кощей выглядел смятенным, и ей подумалось, что, должно быть, его боги тоже заставили пройти какое-то испытание.

– Я не уйду от тебя и никогда не обвиню в том, что было, – шепнула она и по его глазам поняла, что угадала, и закончила, произнеся четко и ясно, зная, что Круг не выпустит ни звука за свои пределы и все сказанное в нем останется тайной для остальных. – Я всегда буду тебе верна.

Круг подхватил ее слова, и они серебряной вязью легли на алую ленту. Боги приняли ее клятву.

– Со мной ты всегда будешь свободна, – ответил Кощей.

Рисунок на ленте дополнился, стал цельным, и лента снова шевельнулась и сильнее стянула их руки. В этот момент Василиса увидела Кощея таким, каким он был, увидела внутри него тьму, изрезанную полосами света в местах, где она касалась ее. Свет прорастал сквозь мрак, будто первая трава по весне на проталинах. Его пока было не так много, но только пока. А в самом центре рос маленький, но красивый алый цветок.

Перед ней в расшитой ею белой рубахе, которая ему очень шла, стоял тот, кому она доверяла и кого любила, а за Кругом, оставаясь невидимой, стояла ее семья, и все было именно так, как она и мечтала, как она представляла. Василису пронзило острое, ни с чем не сравнимое чувство счастья. Она уже знала, что все у них получилось.

Лента змеилась, сложно живая, и продолжала затягиваться, а потом, когда уже стало больно, внезапно исчезла. И свет в рунах погас. На поляне снова возникли Настя, Финист, Баюн, Демьян, Алексей и доберманы. Из взгляда Алексея пропало неодобрение. Теперь в них было желание понять.

– Да свершится воля богов, – подытожил Тихомир. – Да свяжут вас на веки ваше решение и ваши клятвы.

И Василиса поняла, куда исчезла лента. В конце концов, ей уже доводилось видеть такую. Кощей поцеловал ее в лоб. Залаяли доберманы. И Настя первая бросилась к ним с поздравлениями. А следом подошел Алексей, и они наконец-то обнялись.

Кощей заметил его случайно. Белобог стоял за березами и улыбался ему.

– Я отойду на минуту, – шепнул он Василисе и направился к их непрошеному гостю.

– Свершилось, – довольно сказал Белобог. – Мои поздравления, Любомир. Долгих вам лет в согласии, да минуют вас невзгоды и печали.

– Зачем ты здесь? – нахмурился Кощей.

– Так сами же позвали, – вскинул седые брови старец. – Пришел засвидетельствовать ваш союз. А еще у меня есть для тебя подарок. На свадьбу ведь принято дарить подарки.

И он протянул ему длинную прочную золотую нить, весело засверкавшую на солнце.

– Возьми, – серьезно велел Белобог. – И будь с ней бережен.

– Но как… – выдохнул Кощей, не смея поверить.

– Хмельной мед творит чудеса, а сестрицам-пряхам тоже порой хочется расслабиться, – засмеялся старец. – Так будешь брать или нет?

И Кощей взял. Нить в его ладонях приветственно блеснула. Пальцы дрогнули: он держал в руках жизнь своего еще не рожденного ребенка.

– Ну, вот и все. – Белобог глубоко вдохнул пряный лесной воздух, улыбнулся солнечным лучам. – Не думаю, что мы встретимся скоро. Береги себя и их, Любомир.

– Подожди! – воскликнул Кощей. – Скажи мне… Скажи. Как продлить ей жизнь?

– Просто люби ее.

– Но разве это поможет?

– Бездушный темный, сумевший полюбить… – задумчиво протянул Белобог. – Кто знает, на какие чудеса ты способен.

– Что? – изумился Кощей. – Но ты ведь сказал… моя душа… на пальце…

Белобог мягко рассмеялся.

– Кош! – окликнула его Василиса, и Кощей обернулся к ней, а когда тут же повернулся обратно, старца уже не было рядом и нить исчезла с его ладоней.

– Все в порядке? – спросила Василиса, подходя к нему и кладя руку на спину. Прикосновение отозвалось волной тепла. Кощею захотелось немедленно украсть жену и спрятаться с ней в лесу. Просто смотреть на нее. Просто знать, что сейчас она рядом. Не было ничего ценнее этого.

– Кош, не пугай меня, – попросила Василиса.

Волнуется. Он понял это даже без ее слов. Просто почувствовал. Интересно, это теперь всегда так будет или эффект пропадет через некоторое время? Описания ритуала были весьма скудны и в основном посвящены его технической части. А ведь теперь у него есть время, можно перенести собственный опыт на бумагу и, возможно, собрать больше сведений. И кто знает, что он в итоге обнаружит? Как-то же вернул Сокол Настасью с того света. Можно ли в данном случае исключить влияние Круга?

– Кош, – снова позвала Василиса.

– Да, все нормально, – ответил он, привлекая ее к себе. Сейчас именно это было важно, а обо всем остальном он подумает позже. Что же касается подарка Белобога… Наверное, стоило сказать после, но он не смог смолчать. – Только, кажется, теперь нам снова придется предохраняться.

До кабинета Горбунка Василиса дошла только в мае. Плотно закрыла за собой дверь, опустилась на кушетку.

– У нас с Кощеем появился шанс родить ребенка, – сказала она. – Другого не будет.

Горбунок не стал переспрашивать и уточнять. Принял как есть.

– И над чем работаем? – поинтересовался он. – Над тем, что ты не сможешь и это надо принять, не испытывая вины, или над тем, что ребенок будет и к этому следует подготовиться, чтобы не было страшно?

– Кощей молчит, но я знаю, что он хочет этого. – Василиса опустила голову: рисунок на линолеуме был жутко интересным. – И я могу ему это дать.

– А чего хочешь ты? – спросил Горбунок.

Год спустя

– Тебе не кажется, что она выглядит как-то странно? – нахмурился Кощей. – Не то чтобы она мне не нравилась, но она… страшная?

– Ну, не знаю… – протянула Василиса. – Я отослала фото Насте. Она утверждает, что на них вылитый ты.

Кощей фыркнул. Потом фыркнул возмущеннее. Потом отошел к окну, чтобы разглядеть ребенка при дневном свете. Их новорожденную дочь он держал крепко, но немного нервно, будто боялся, что она вот-вот выкинет какой-нибудь фокус.

– Она родилась двенадцать часов назад, Кош, – улыбнулась Василиса. – Подожди немного: уверяю тебя, она будет самой красивой девочкой на свете. Посмотри, у нее твои глаза.

В этот момент дочка приоткрыла веки, и Кощей и впрямь увидел зеленый проблеск. Сердце зашлось в пляске. И он с ужасом ощутил, как по щеке скользнуло что-то влажное. Что такое? Что происходит?

– Ты решила насчет имени? – спросил он, магией иссушая слезу, чтобы Василиса не заметила.

Но вместо ответа Василиса протянула к нему руки.

– Верни мне ее, – попросила она, не удержавшись.

Она нервничала, если кто-то брал ее ребенка. Чуть с ума не сошла, пока дочь обмывали и пеленали после родов. Ей все казалось, снова отберут, хотя разумом она и понимала, что этого не случится. Но что может разум против таких чувств?

Кощей отдал тут же, без всяких повторных просьб. Василиса взяла дочку на руки, та смешно сморщила носик, поймала ее палец в свой крохотный кулачок, сжала с силой, которую никак нельзя было ожидать от такой малышки, и требовательно зачмокала губами. Василиса не сдержала улыбку и послушно дала ей грудь. Девочка сосала молоко, и это было такое невероятное блаженное ощущение, которое затмевало все. В этот момент они были едины.

Кощей подошел ближе, поцеловал ее в макушку.

– Я передумал, – решил он. – Вы вместе – это самое прекрасное, что я видел. Так что насчет имени?

– Да, – ответила Василиса, отводя нежные завитки светлых волосиков со лба дочки. – Я решила. Тебе понравится. Ведь понравится же папе, правда, Злата?

Спи, родная моя, и пусть себе. Я, на свою беду, бессмертен. Мне предстоит пережить тебя и затосковать навеки. А пока – ты со мной, и я с тобой. С ума можно сойти от счастья. Ты со мной. Я с тобой. Слава храбрецам, которые осмеливаются любить, зная, что всему этому придет конец. Слава безумцам, которые живут так, как будто они бессмертны, – смерть иной раз отступает от них. Отступает, ха-ха-ха! А вдруг ты и не умрешь, а превратишься в плющ, да и обовьешься вокруг меня, дурака. Ха-ха-ха! (Плачет.) А я, дурак, обращусь в дуб. Честное слово. С меня это станется. Вот никто и не умрет из нас, и все кончится благополучно. Ха-ха-ха! А ты сердишься. А ты ворчишь на меня. А я вон что придумал. Спи. Проснешься – смотришь, и уже пришло завтра. А все горести были вчера. Спи. Спи, родная.

«Обыкновенное чудо», Евгений Шварц

Послесловие

В январе 2021 года я злилась на мужа по какому-то очень важному, но давно забытому поводу, и в голове у меня родилась пара как метафора супругов. Она вся такая Василиса