Двенадцать лет, проведенные с красавцем Орловым, она не смогла забыть. Все напоминало о нем, и все раздражало в несчастном, покорном, жалком Васильчикове. И Потемкина она теперь звала, потому что телом и нравом этот гигант напоминал ей высоченного Григория Орлова.

«Потом приехал некто богатырь. Сей богатырь по заслугам своим и по всегдашней ласке прелестен…»

Итак, не было пятнадцати любовников – было четверо! Добавим: всего четверо! Причем последний – «от отчаяния».

Для русского галантного века – сущая ерунда. Наш двор со времен Елизаветы был передовым в галантном отношении… К примеру, французский дипломат шевалье Корберон с восторгом писал: здесь «женщины стоят положительно выше мужчин. Они гораздо развитее, способнее к восприятию чувства, к деликатности, ко всем оттенкам и тонкостям отношений, соблазняющим сердце и приятным для ума… Как бойко русские девицы говорят о любви… точно модные парижские дамы». В своем «Интимном дневнике» молодой француз описывает, как он волочится за многими и как часто находит галантный ответ: «Соблазнительна была эта женщина… Хорошенькие глазки, устремленные на меня и горящие страстью… сладострастная улыбка, белая нежная шейка и… отдающееся молчание. Я припал к ее руке и пошел бы дальше, если бы мы не сидели у окна не ждали бы гостей…»

Так что скромная Екатерина с полным правом спрашивает генерала: «Ну, Господин Богатырь, после сей исповеди могу ли я надеяться получить отпущение грехов своих?»

Но опять она тщетно ждет его. Опять его нет! Умен оказался Потемкин, сразу этим огорошил. Все ее прошлые любовники, задыхаясь от счастья, торопились, летели на ее огонь… Но Потемкин… Пять ночей не приходил армейский генерал к влюбленной Государыне. А она в очередную ночь, как сама пишет ему, в библиотеке «в сквозном ветре простояла два часа» и на исходе второго часа «пошла с печали лечь в постель, где по милости Вашей пятую ночь проводила без сна…».

Наконец после долгого раздумья армейский генерал милостиво согласился принять исповедь Императрицы всея Руси! На шестую ночь любовное свидание произошло в мыленке (дворцовой бане), где они теперь будут тайно встречаться!

Но эта ее секретность генералу не нужна! Как не нужна была Григорию Орлову! Как и удалой Орлов, Григорий Потемкин не собирался быть тайным любовником. Не дожидаясь предложения от Екатерины, он сам подал официальную просьбу о пожалованье его в генерал-адъютанты при Императрице. Состоявшие при ней генерал-адъютанты (обычно 5–6 самых доверенных лиц, среди которых числился прежде Григорий Орлов) несли дежурства во дворце, сменяя друг друга. С объявлением нового генерал-адъютанта все посланники дружно написали своим повелителям о появлении нового фаворита. На глазах дипломатической Европы в постели могущественной русской Императрицы происходит уже очередная смена.

Васильчикову было приказано покинуть апартаменты фаворита. В письме к нему Екатерина с немецкой точностью сообщает о наградных, положенных за любовные заслуги: «Александр Семенович. Пожаловав вам деревни, приказала я… выдать вам на учреждение дома вашего 50 000 да за доход нынешнего года 5000 рублев… Сверх сего приказано… купить или сделать для вас на 24 персоны серебряный сервиз, белье к столу и поваренную посуду».

В будущем услуги отставных любовников она будет оценивать куда щедрее…

Потемкин не собирался жить в комнатах прежних любовников. Он поселился в апартаментах, расположенных в здании Эрмитажа, пристроенном Екатериной к Зимнему дворцу.

Пока происходила смена любовного караула, Екатерина уточняла с Потемкиным условия будущей жизни. «…Если хочешь навек меня к себе привязать, то покажи мне столько же дружбы, как и любви, а наипаче люби и говори правду». Оценив страстность и строптивость любовника, предупреждает: «Только одно прошу не делать: не вредить и не стараться вредить Кн[язю] Ор[лову] в моих мыслях… Нет человека, которого он более мне хвалил и, по-видимому мне, более любил и в прежнее время и ныне до самого приезда твоего, как тебя… Он тебя любит, а мне оне друзья, и я с ними не расстанусь».

Но любить вчерашнего любовника Потемкин не сможет. Через несколько лет Григорий Орлов по безумной любви совершит преступление против брачных церковных законов – женится на своей двоюродной сестре. С павшим фаворитом положено поступать беспощадно. Церковь требует сурового наказания. Так как случай важнейший, Екатерина соберет Совет, то есть самых приближенных вельмож. Все они – Потемкин в первую очередь и давний недруг Орловых Никита Панин – сошлись в едином мнении: брак Григория Орлова следует расторгнуть и, подвергнув новобрачных церковному покаянию, сослать обоих в монастырь. Только граф Кирилл Разумовский остался человеком. Он сказал, усмехаясь: «Еще недавно вы все были бы счастливы, коли граф Орлов удостоил хотя бы пригласить на эту свадьбу. Вспомните обычаи наших кулачных боев: «лежачего не бьют».

Она не отдала им бывшего любовника. Более того, жену Григория сделала статс-дамой и сама присутствовала на их свадьбе. Григорий Орлов недолго наслаждался счастьем – сначала умерла любимая жена, после чего он «помутился в рассудке» и тоже вскоре скончался…

Наконец-то с ней случилось то, о чем она мечтала, – безумие любви. Она потеряла голову… Когда Потемкин уходил к себе, она долго не выдерживала. Путь в его апартаменты в новом Эрмитаже, как она сама писала, был нелегок. Но она кралась к нему через дворцовые комнаты… Случайная встреча с истопником и прислугой не раз заставляла ее возвращаться обратно. Она стеснялась перед прислугой нового любовника. Но сам Потемкин и не думал стесняться – он преспокойно шел по Зимнему дворцу к Императрице всея Руси в халате и туфлях на босу ногу. В этом же халате, с нечесаными волосами, он будет принимать знатных вельмож. Терпели, но не все. Когда в халате он принял Кирилла Разумовского, тот явился к нему на бал… в халате!

Но эти прогулки по дворцу скоро станут излишними. Она приказала построить для него великолепные апартаменты на первом этаже Зимнего дворца – прямо под ее комнатами. Теперь их спальни были соединены потайной лестницей, укрытой зеленым ковром.

(После грандиозного пожара 1837 года, в котором значительно пострадал Зимний, тогдашний Царь Николай Первый позаботился о том, чтобы при восстановлении дворца апартаменты фаворита были уничтожены. Нынче на их месте располагаются залы Древнего Египта, и саркофаг стоит на месте встреч страстных любовников.)

Но, несмотря на такое близкое соседство, она часто писала ему записочки и письма. Елизавета сочиняла стихи о возлюбленном, Екатерина – письма, порой похожие на стихи. «Господин подполковник» (Императрица – полковник гвардии, Потемкин возведен ею в высший чин для подданного – подполковник лейб-гвардии) отвечал страстными посланиями. Когда он писал к ней, посланец должен был стоять на коленях – из преклонения перед августейшим адресатом и великой любовью господина подполковника. Нравы при дворе нашей Просветительницы были с азиатским акцентом.