особо важные способности Ангелы ага Дреяни, принято решение передать её под опеку герцогства ага Тиялаши в качестве дамы — отрады на вечные времена».

Дама — отрада. Очень редкое явление в нашем мире. Такими становятся только такие благородные женщины, которые обладают особо важными способностями. Им разрешено иметь несколько осеменителей, для них даже Церковь делает исключение. Таких женщин передают на обеспечение очень богатым родам, и это считается очень большой честью для рода. Плюс этот род получает большинство детей со сверхважными способностями. Большинство, но не всех. Часть получают те рода, отцы из которых зачинают детей с женщиной — отрадой. Считается, что это большая честь для данной женщины.

Посланец продемонстрировал мне письмо отца Ангелы с подписями графа ага Дреяни, герцога ага Тиялаши и даже Государя. Оперативненько они сработали.

Я поклонился подписи Государя, как положено.

— Не рекомендую противиться, — посоветовал посланник.

— Даже не думал, — ответил я и посмотрел на Ва:

— Что будем делать с крылатой девочкой?

— Им уже не нужно молоко. Ангела это затеяла, Ангела пусть их и забирает. Всё равно мы здесь для них мяса не найдем. Думаю, у герцога хватит мяса для крылатых.

— У герцога хватит мяса на этих двух проглотов? — спросил я у посланника с некоторым юмором.

— Мы не можем доесть то, чем кормит нас отец, так что им точно хватит, — ответил молодой человек в дорогих доспехах рядом с посланником.

— А что это? — поинтересовался посланник.

— Не что, а кто. Это люди. Летающие. Дети Ангелы. Она может создавать не только растения, — удивил я посланников и насладился их долгой потерей речи.

Ангелу собирали долго, целый день. Её вещи, её кадки с растениями. Оказалось, что Ангела втихаря накупила очень много роскошных платьев. Ей платили неплохие деньги у господина Ирмы, на эти деньги она покупала платья, но нам не рассказывала. Стеснялась, боялась, что мы будем её ругать за напрасно потраченные деньги. Платья она хранила в шатре у её охраны.

Ангела собиралась радостно и весело. С её точки зрения, она сделала хорошую карьеру и обеспечила свою будущую жизнь.

На середине сборов возникла проблема Миры. Ангела вспомнила, что Мира не успела выносить ей последнюю партию из шести семян. На этот раз это были особо урожайные корнеплоды. Мира каждые три недели приносила Ангеле по шесть семян растений новых видов. Последнюю партию она не успевала выносить. Мира жила отдельно, пришлось мне ехать за девушкой. Мира примчалась вся в слезах, с вопросом: «А как же животные?».

Мира с Ангелой решили осчастливить мир ещё и улучшенными породами животных. Первым они решили создать такой вид, который был чем-то средним между козами и коровами, достоинство у него было в том, что молоко этих животных было ближе всего к человеческому. Можно было кормить детей маломолочных мам без дополнительной обработки. Проблема была в том, что телёнок этих животных был почти втрое больше человеческого ребёнка. Девчонки решили, что они смогут освоить такое дело. Остановить их удалось только тем аргументом, что у них не хватит молока выкормить сразу двух телят, а молочных животных в городке почти не осталось.

Девчонки побежали к посланнику и спросили, а не согласится ли герцог обеспечивать ещё и Миру в течение года, чтобы вывести устойчивую молочную породу? Пообещали, что герцог сможет получить большие деньги, продавая телят на породу. Послушав моих девчонок, посланник слегка окосел. Потом он послушал их ещё немного и слегка онемел. Я посмеялся:

— Такое у нас каждый день. Привыкайте.

Отсохнув, посланник вызвал сына герцога и обсудил с ним идею. На пару они решили, что Миру стоит взять с собой. Угадайте, кого послали вместе с Мирой к начальнику имперского гарнизона?

Начальник гарнизона, услышав о сути проблемы, изволил смеяться:

— Про огнедышащих драконов я в детстве в сказках слышал. Теперь эти телята наследуют способность Миры к управлению огнем, и у нас будут огнедышащие коровы? Мира, а ты осознаешь, что ты там навсегда останешься в качестве второй женщины — отрады?

— Не останусь. Я на животных только разомнусь, а потом я хочу заниматься благотворительностью. Рожать бездетным парам с неплодными благородными дамами детей. Я могу одновременно вынашивать до шести младенцев.

— Особо не увлекайся. Знаешь поговорку: «Каждый ребенок стоит матери зуба?» — хихикнул начальник гарнизона. Но разрешение Мире покинуть действующую армию на полтора года подписал.

Помахав вслед свадебному поезду, я почувствовал, что кусочек моей жизни уехал. Не то чтобы я сильно огорчался, с первой секунды я знал, что Ангела с нами временно. Мира и вовсе была случайной знакомой, хотя и перешла в разряд названных друзей. Но я успел привязаться к Ангеле, к этой циничной, но жизнерадостной девчонке. Было немного грустно.

— Что, больше осеменять некого? — подколола Ва, увидев мою грусть. Сама она уже три недели спала спокойно и ко мне не приставала. Скорее всего, беременна.

— Ага. Бойся меня, буду тебя по ночам пользовать от любовного голода.

Ва приняла шутку за правду и с этого дня спала отдельно. Но доить меня не переставала.

В пику Ва я стал ходить на те танцы, которые устраивали для молодых людей в гарнизоне. Я там не пользовался популярностью, в действующую армию ехали только совершеннолетние молодые люди, а я был сильно младше этого возраста. Но я научился неплохо танцевать, и девушки гарнизона широко использовали меня тогда, когда им хотелось потанцевать, а никто больше не приглашал. Как выяснилось позже, многие из них любили, когда их целовали и гладили под одеждой. Многие даже нижнее бельё на танцы не надевали.

Вскоре эти глупые и развратные бабы мне надоели, а нормальные девушки были сильно старше и на меня не реагировали. К началу лета я перестал ходить на танцы.

Как выяснилось, жрецы Радо затаили зло и на большом празднике Начала Лета не дали мне спуститься с помоста, потребовали, чтобы я дальше был запевалой при славословии Радо. Я сказал, что уважаю Радо, как наставника, но мой бог — Бог-из-огня, и они прекрасно это знают. Сказал, что не буду петь гимны Радо, в которых того называют создателем мира, так как это будет изменой моему Богу. Торжествующие жрецы тут же огласили мои тихо сказанные слова всем присутствующим. Когда я возмутился, они предложили прилюдно опровергнуть их слова и спеть гимн. Я этого сделать не мог и был изгнан из храма при удивлённом молчании толпы и злобных воплях жрецов.

Ва в этот вечер была безутешной. Она бегала по шатру и вопила:

— Почему ты не мог сделать такой