от возбуждения. Он наконец восстановил силы после лечения воинов после битвы и местных жителей после чумы.

– Не каждый день становишься свидетелем эволюции персонажа, – сказал он.

Каракал – Табанси, она еще никак не могла привыкнуть называть его старым, настоящим именем, которое он предпочел себе вернуть, – закатил глаза, но одобрительно улыбнулся юноше.

– Как всегда хорошо сказано, друг мой.

Только Иссам промолчал. С затравленным видом – Стражи, которых Малик освободил от заклятия, почти все имели сейчас такой вид – он смотрел на свои руки. Некоторые из бывших Стражей остались в Эшре, другие решили вернуться в Зиран, остальные, в поисках своей доли, разбрелись по уголкам Сонанде. Но важнее всего было то, что теперь они сами, без влияния заклятия, ограничивающего их волю, выбирали себе путь.

Завенджи знака Огня сглотнул.

– Не знаю, смогу ли я быть вам полезен, Хаисса Карина, – прошептал он, и Карина подумала, что, наверное, никогда не привыкнет к титулу султанши перед своим именем. – После того, как я чуть не убил вас на вершине горы… После всего, что я сделал… Я не знаю, смогу ли я стать кем-то кроме стражника.

Карина успокаивающе коснулась колена бывшего Стража.

– Прошлое сжирает тех, кто о нем забывает, – тихо сказала она. – Ты не должен забывать о том, что был Стражем, и я этого не прошу. Но твое прошлое не должно определять твое будущее.

Табанси обнял Иссама за плечи и поцеловал его в висок. Бывший наемник часто прикасался к завенджи Огня, как будто не мог поверить, что тот находится рядом. Он держал его за руку и тогда, когда они приняли предложение Карины стать командирами ее новой царской гвардии, и тогда, когда сообщил ей, что снова берет себе имя Табанси, хотя и сохраняет за собой право использовать прозвище Каракал, если это будет необходимо.

– К счастью для тебя, у меня большой опыт жизни за пределами казарм, и я буду счастлив им с тобой поделиться. – Он посмотрел на Карину и ухмыльнулся, став похожим на дикого кота, в честь которого он выбрал прозвище. – Как оказалось, учитель я неплохой.

Карина улыбнулась и, вытянув руку, заставила виться между пальцами крохотную, идеально послушную молнию. Вспомнив свое прощание с Маликом, она спросила Иссама:

– Кстати, не знаешь, что это значит? – и повторила сказанную ей Маликом фразу на дараджатском. Бывший Страж удивленно вскинул брови.

– Это говорят во время эшранской брачной церемонии. Приблизительно переводится как «ты в биении моего сердца». Надеюсь, тот, кто вам это сказал, уже обещал заплатить за вас выкуп.

Ты в биении моего сердца.

Даже без их магической связи Карина чувствовала, что и Малик в биении ее сердца, – он присутствовал во всем, чем она была и чем становилась. Он будет в биении ее сердца и тогда, когда она вступит в роль королевы, олицетворяя всех, кто шел перед ней и вел ее вперед.

Чувства переполняли сердце Карины, и она не могла не горевать о двух подругах, которые тоже должны были быть сейчас с ней, но которых здесь не было.

О Деделе, которая, без сомнения, еще не пришла в себя после ужасов, пережитых ею в подземельях Ксар-Алахари.

Об Афуе, навсегда прикованной к Доро-Лекке. Глубоко в душе Карина знала, что когда-нибудь пути их всех троих еще пересекутся, – но когда это случится, только богам известно.

Молния в пальцах Карины погасла, но песнь ветра в ее ушах звучала громче, чем когда-либо прежде, и звала вперед.

Звала домой.

Карина вздохнула. Там, где еще несколько минут были слезы, в ней созрело решение.

– Ну хорошо. Хватит переживаний – для одного путешествия по пустыне более чем достаточно. Пора и за работу. Малик рассказал мне, что сейчас Зиран расколот как минимум на три части. Одна часть его жителей осталась верной мне, другая поддерживает Фарида, третья – семьи Дрисса и Тунде, которые в мое отсутствие устроили очередной государственный переворот.

Табанси тихонько присвистнул.

– Получается, мы отправляемся с одной войны на другую?

Карина скривилась.

– В общем, да. Но в сравнении с тем фактом, что я два раза убила собственную сестру, это кажется пустяковым делом.

Все замолчали – Карина впервые заговорила о Ханане с тех пор, как та ушла в Чертог со многими звездами. Ее друзья видели, как тяжело она приняла уход сестры. Однако только Малик знал о спасенной ею птице и о том, что ее клевок послужил Карине толчком к возвращению к жизни: как она после этого умылась, сделала первые неуверенные шаги в мир и обнаружила, что мир ее не забыл. Даже после всего пережитого Карина не могла с полной уверенностью сказать, что верит в духов, но мысль о том, что ее ушедшие близкие мягко подталкивают ее двигаться вперед, давала ей еще один повод встречать каждый новый день.

Молчание тянулось долго. Затем Табанси усмехнулся и ударил себя по колену.

– Теперь узнаю ту сумасбродную девчонку, решившую запустить второй смерч, чтобы одолеть первый! – Он наклонился вперед, и его примеру последовали все остальные пассажиры повозки. – Каков план, ваше величество?

У Карины перехватило дыхание от волнения. Она надеялась, что ее семья ее сейчас видит, – потому что именно в это мгновение она по-настоящему ощутила себя султаншей Зирана.

– Отлично! Мы начнем со следующего.

* * *

…Что ты на меня так смотришь? Я все рассказал. Если хочешь услышать продолжение, иди терзай другого гриота, потому что я закончил.

А, ты расстроился. Твои глаза вопрошают: что за финал у этой истории? Это должна была быть история триумфа, торжества любви. Как могла она кончиться на разделении любящих сердец?

Да, мой сказ окончен, но история продолжается. Она началась задолго до первых событий сказа и окончится значительно позже последних. Давай представим на минутку, что могло случиться потом.

Возможно, молодая царица возвратилась на родину и все время своего царствования сражалась с предрассудками, глубоко укоренившимися в зиранском обществе. Возможно, она столкнулась с препятствиями везде, но постепенно благодаря ее трудам Зиран стал возвращаться к тем идеалам, на которых он был построен. Возможно, она воссоединилась с друзьями, с которыми воссоединиться было возможно, и пришла к перемирию с теми, с кем не могла бы подружиться.

Возможно, юноша искал сестер во всех уголках Сонанде. Возможно, он нашел их где-то на залитом солнцем морском побережье или в глубине джунглей, где дышит земля, а деревья зовут тебя по имени. Возможно, путь к примирению был долгим и трудным, но в конце его было прощение.

Возможно, юноша и девушка каждую ночь видели