Этот маленький бунт разума против сердца стал толчком,который привел в быстрое движение электрические частицы в моих нервах, и пальцыЭльвиры, коснувшись моего истекающего соком влагалища, вновь увлажнились.Признаться, я не представляю, что бы я делала, не будь рядом служанки. Неисключено, что одержимая поистине карибской жестокостью и кровожадностью, ябросилась бы на свои жертвы и стала бы пожирать их мясо; они так соблазнительнолежали на земле — семь маленьких трупиков вместе с матерью, только двое — отеци один ребенок — спаслись в пожаре; я, не отрываясь, смотрела на них, ямысленно ощущала их тела, гладила их и повторяла про себя: «Это сделала я. Я!»Эти убийства замыслила я сама, и я же их осуществила, это — дело моих рук, моетворение. И я снова испытала оргазм.

От дома не осталось ничего: трудно было предположить, чтоздесь когда-то стояло жилище, в котором обитали живые человеческие существа.

А теперь скажите, друзья мои, как по-вашему отнесласьКлервиль к Моему подвигу? Она выслушала мой рассказ в холодном молчании,небрежно приподняв брови, а потом заявила, что похвастать мне, в сущности,нечем; более того, сказала она, я действовала скорее как трус, чем как настоящийзлодей.

— В исполнении твоего замысла я заметила несколькосерьезных ошибок, — сказала она, и я приведу вам ее аргументы, посколькуони еще полнее раскрывают характер этой необыкновенной женщины. —Во-первых, ты действовала небрежно и неаккуратно: случись кому-нибудь увидетьтебя, твои изысканные манеры и роскошные наряды, в данном случае предательские,немедленно приклеили бы внимание. Поэтому впредь не будь столь легкомысленной.Пыл и страсть — все это я понимаю и ценю, но их надо скрывать, а наружно тыдолжна быть безмятежной и холодной. Держи свою похоть в себе — от этоговозрастет внутреннее давление, которое поднимет температуру твоих чувств.

— Во-вторых, твоему замыслу самым прискорбным образомнедостает размаха и величия, поэтому я вынуждена оценить его весьма скромно; тыдолжна признать, что имея под боком довольно крупное селение — целыйгород, — да еще семь или восемь деревень поблизости, ты проявила ненужнуюскромность, обратив свое внимание на отдельный домик, жалкую хижину, котораястояла уединенно, в стороне от других… Мне думается, ты сделала это из боязни,что пламя может распространиться и достичь твоего прелестного поместья, словом,для меня очевидна твоя нервозность. Ты испортила себе удовольствие, аудовольствие, доставляемое злодейством, не терпит ограничений; я знаю пособственному опыту: там, где скована свобода воображения, где занесенную рукуостанавливает сомнение или простое размышление, экстаз не может быть настоящим,ибо за действием в таком случае всегда следует сожаление: я могла бы сделатьгораздо больше, но не сделала. А жало добродетели порождает сожаления, которыееще хуже и еще горше, чем те, что вызваны самим преступлением: если человеку,который идет дорогой добродетели, случится сделать что-нибудь дурное, он всегдаутешится мыслью, что множество добрых дел сотрет с него пятно случайногобесчестья, и совесть его будет спокойна. Но не все так просто для того, ктоследует путем порока: упущенную возможность простить себе невозможно, так какзаменить ее нечем, и добродетель никогда не придет ему на помощь, а намерениесовершить что-нибудь еще более ужасное только возбуждает аппетит к злодейству,но не утешает за то, что он лишил себя удовольствия.

— Хочу добавить, — продолжала Клервиль, — чтодаже на поверхностный взгляд в твоем плане видна еще одна большая ошибка: натвоем месте я бы уничтожила этого Дегранжа. Нет ничего проще, чем обвинить егов поджоге, тогда его непременно сожгли бы заживо на позорном костре; вот этогоя бы ни за что не упустила. Ведь тебе известно, что если в домежильца-арендатора случается пожар, а этот крестьянин — один из твоихарендаторов, ты имеешь право пожаловаться властям и обвинить его в намеренномподжоге. Может быть, этот субъект хотел избавиться от жены или от детей, апотом сбежал и отправился бродяжничать? Когда он выскакивал из дома, егоследовало арестовать, затем быстренько найти свидетелей, скажем, ту же Эльвиру,которая подтвердила бы, что в то утро она видела, как обвиняемый возился ссеном на чердаке, и что вид у него был очень подозрительный; все остальноесделали бы судьи, и через неделю ты любовалась бы сладострастным зрелищем, кактвоего Дегранжа сжигают живьем у твоих ворот. Пусть это послужит тебе уроком,Жюльетта, и в следующий раз, когда тебе придет в голову совершить преступление,позаботься заранее о его размахе и о том, чтобы оно имело пагубные последствиядля многих людей.

Это были, друзья мои, буквальные слова, сказанные жестокойКлервиль, и что греха таить — глубоко тронутая ее аргументами, вынужденнаяпризнать, что я вела себя недостойно, я дала себе слово никогда больше недопускать подобной оплошности. Однако больше всего я была расстроена тем, чтокрестьянину удалось избежать гибели, и мысль об этом до сих пор заставляет менястрадать.

Наконец-то настал день моего приема в клуб Клервиль. Онназывался Братством Друзей Преступления. Утром моя поручительница принесла мнедля ознакомления копию устава Братства, и я позволю себе зачитать егополностью, потому что его содержание весьма интересно и поучительно.

Устав Братства Друзей Преступления

Уважая общепринятое мнение, Братство допускает возможностьупотреблять термин «преступление», однако считает нужным заявить, что он ненесет в себе никакого оценочного значения и не имеет никакого оскорбительногоили уничижительного смысла. Будучи убеждены в том, что человек не свободен иабсолютным образом зависит от законов Природы и что, следовательно, все люди —рабы этих основополагающих законов, члены Братства заранее одобряют илегитимируют абсолютно все поступки и считают самыми преданными и уважаемымисвоими сторонниками людей, которые без колебаний и сомнений совершают как можнобольше славных деяний, называемых глупцами преступлениями; Братство полагает,что такими деяниями человек служит Природе, что эти деяния диктуются Ею и чтоесли и существует такое понятие, как преступление, то оно заключается лишь внежелании или отказе совершить хотя бы один из тех бесчисленных поступков, накоторые вдохновляет нас Природа и которые она одобряет. Исходя извышесказанного, Братство обеспечивает всем своим членам защиту, гарантируетпомощь, убежище, материальную и моральную поддержку, добрый совет — всенеобходимое, чтобы противостоять козням закона человеческого; все члены,нарушающие последний, автоматически подпадают под покровительство Братства,которое считает себя выше человеческого закона, ибо он представляет собойнедолговечную и искусственную выдумку, между тем как Братство, будучи союзом,естественным по своему определению и происхождению, уважает только законыПрироды.

1) Не существует никаких различий между лицами, входящими вБратство, хотя это вовсе не означает, что все люди равны в глазах Природы;равенство — это есть вульгарная идея, проистекающая из немощи, отсутствиялогики и ложной философии; отсутствие различий любого рода декретируется толькопотому, что последние могут неблагоприятным образом отразиться на удовольствияхчленов Братства и, рано или поздно, испортят их окончательно[90].