— Я чудовище, — повторила она. Слезы катилисьградом, в глазах был ужас. — Я стреляла в них, они падали… но я ничего нечувствую!

— А зачем… ревешь?

— Потому, — вскрикнула она яростно, — чтоничего не чувствую!.. Я не человек!.. Я убивала людей… молодых здоровых мужчин…и не упала, сраженная громом и молнией… своей совести!

Чтобы не упасть, он выбросил в сторону руку и уперся в холодныйметалл стены, пережидая головокружение. Кровь все еще проступала из ран. Вголове звенело, он страшился, что вот-вот все закроет черной пеленой. Правыйглаз закрыло громадным кровоподтеком, мир стал пугающе плоским.

— Молодец, — шепнул он. — Настоящая,современная… Их жизни — на фиг, главное в себе покопаться…

Его шатнуло сильнее. Юлия вскрикнула и поспешно уперлась впол крепче. Он обвисал, она со страхом ощутила, что в его могучем теле сил ужене осталось, жизнь в самом деле готова вот-вот оборваться. Задержав дыхание,она ухватилась обеими руками за его сползающую с плеча руку, уперлась, потащилак лифту.

— Только попробуй, — пригрозила она. — Толькоподохни!.. Я тогда так зареву, так зареву!

— Не надо… — прошептал он. — Нам осталось… зайти кЯфету…

За спиной послышались торопливые шаги. Олег невернымидвижениями нащупывал оружие. Юлия с плачем высвободилась из-под его руки.Тяжелый автомат выскальзывал из пальцев, она с трудом развернула его в сторонупогони.

В круге света появился человек. Юлия почти нажимала наспуск, когда тот вскрикнул:

— Юля, не вздумай бабахнуть!.. Я ведь не Олег! Вбледном свете неоновых ламп блеснуло старое благородное серебро пышнойшевелюры. Россоха был бледен, задыхался, грудь ходила ходуном, а ногиспотыкались и подвертывались на каждом камешке.

— Господи! — вскрикнула Юлия. — Откуда вы?..Я вас чуть не…

Россоха вымученно улыбнулся еще издали:

— Я член Совета… но вышел вас встретить. Догадываюсь,что дело не совсем чисто. Яфета люблю и уважаю, но Олегу верю… даже когда непонимаю… Боги, что с ним?

Олег, оставшись без поддержки Юлии, без сил опустился наземлю, прислонился к стене. Глаза его медленно закрывались, взгляд былневидящим.

— Жив, — прохрипел Олег, не поднимая век. —Но теперь не то что пуля… меня жук на лету стукнет — помру… Хотя какие тутжуки?

Россоха сказал торопливо:

— Вокруг Купола, как у вас говорят, чисто.

— А на самом деле?

— Трупы, — ответил Россоха сердито. — Горытрупов. Я шел по щиколотку в крови!.. А твой друг, что зачистил вокруг Куполавсе на километр — теперь там даже муравья живого не встретишь, — колотитсяв Купол, но туда не войти… Но он не знает, да и ты, похоже, что вон тамустановлен ядерный заряд самоликвидации. Там сейчас офицер, он держит палец начерной кнопке!

Олег прохрипел:

— И ничего нельзя сделать?

— Если мы ворвемся, ему достаточно только чутьшелохнуть кончиком пальца. Даже мертвый, он успеет включить заряд. А тамникакого таймера, взрыв произойдет мгновенно! Я знаю, сам все оборудовал…

В голове камнедробилка работала все яростнее. Крупные камнилопались со страшным грохотом, средние — с сухим треском, но страшнее всего былвизг перемалываемого песка.

— Эх… Но все равно, если не остановим сейчас… то ончерез пару минут все равно нажмет эту кнопку…

С этими загадочными словами он качнулся и двинулся вдольстены. Массивная стальная плита выступала прямо из гранитной стены, коробка скодовым замком темнела как обугленная.

Пальцы Олега легли сверху, веки опустились, а лицо сталосовсем серым. После паузы губы шелохнулись:

— Он за столом… спиной к нам… Правая рука на пульте…палец, в самом деле… сволочь, а если чихнет?.. Врываемся по моему сигналу…

Юлия передернула плечами. Россоха спросил осторожно;

— Но ты уверен…

— У нас будет две-три секунды, — прошепталОлег. — Надеюсь, что будет… У него на краю стола лежит лист бумаги скакими-то записями… Сейчас он соскользнет на пол…

Юлия прерывисто вздохнула. Олег вытащил из ее кобурыпистолет, кивнул Россохе:

— На счет три…

— Я готов.

— Один… два… три!

Дверь распахнулась, они ворвались разом, но грузный Россохавнезапно оттолкнул Олега, бросился вперед. Ошеломленный, он едва не упал наЮлию, с трудом выпрямился и понесся следом.

Он догнал Россоху в тот момент, когда тот миновалкоротенький коридорчик и влетел в комнатку.

Человек выпрямлялся из-под стола. В одной руке у него быллист бумаги, другой он сжимал массивный пистолет. Из дула сверкнул огонь, поушам ударил грохот выстрела. Россоха сделал еще два быстрых шага наподкашивающихся ногах и упал вниз лицом.

На долю секунды позже первого выстрела грянул второй.Верхнюю половинку черепа офицера снесло, как ударом секиры. Окровавленные костиупали на стол, а сам он рухнул рядом с Россохой, кровь хлестала как иззарезанного барана.

— Что ты наделал, дурак? — прошептал Олег.

Он опустился на колени возле старого друга. Вместе с Юлиейосторожно перевернули его на спину. Грудь была разворочена настолько, что Юлиясразу подумала про разрывные пули. Из отверстий фонтанчиками била алая кровь,края раны стали широкими и рваными, как ущелья.

Олег сказал настойчиво:

— Соберись!.. Ты можешь, я знаю, можешь затянутьраны!..

Глаза Россохи открылись, он шепнул:

— Наверное… могу…

— Так давай же!

Он наложил руки, послал жар через кончики пальцев. ГубыРоссохи слабо дрогнули:

— Нет…

— Быстрее, — прохрипел Олег. — Кровьуходит!.. Пережми сосуды!..

— Нет, — прошептали обескровленные губы. —Нет… Единственное, что я еще не познал… Хочу познать, что есть смерть…

Олег вскрикнул:

— Нет!..

— Да, Олег… Меня эта жгучая тайна затягивает, какбездна… Уже ни о чем не могу думать. Я пытался представить, вообразить… Несмог! Я хочу ощутить это… Я не могу с этим бороться…

— Не смей!!!

Его страшный шепот заставил вздрогнуть каменные стены. Надголовой звонко лопнул матовый плафон, Юлия со страхом и жалостью увидела, как уРоссохи загорелись желтым светом глаза.

— Я уже вижу… — прошептали застывающие губы. —Это… это ужасно…

Олег встряхнул его за плечи, закричал в ухо: