снятся они ему чаще, чем он рассказывает. Так что иметь что-то под рукой, наверное, не помешает. – Насчет Дея, думаешь, в Эвигтри ему правда будет лучше?

– Надеюсь, – ответила Уртика, и Фрея удивилась, потому что надежда – это не про ее тетю, – я никогда не сталкивалась с таким раньше. Его энергия по большей части будто не совсем ему принадлежит. Может, это божественный дар, но больше похоже на проклятие.

– Это его убивает?

– Это может убить вас всех, если он не научится контролю. Так что следи за ним внимательнее, мальчик явно имеет тягу к саморазрушению. – Уртика отложила ступку и подошла к Фрее. Обняв ее, позволила уткнуться лицом в плечо, совсем как в детстве. – Не позволяй ни ему, ни себе думать о грустном слишком долго и тонуть в чувстве вины.

– Мне кажется, я не справляюсь, – произнесла Фрея те слова, о которых боялась даже думать.

– Всем нам так кажется, – сказала Уртика, гладя ее по волосам. – Я все еще считаю, что на вас четверых взвалили слишком много. Вам нужно больше союзников.

– Чем больше группа, тем медленнее она движется, – заученная фраза слетела с губ сразу же, – Великий Лорд посчитал, что этого достаточно.

– Просчитался, – тон Уртики стал холоднее. – Не в первый раз. Ищите союзников сами. В этот замок уже слетается много интересных птиц.

В путь мы отправились на следующий день, и я искренне надеялся, что смогу выдержать переезд. Сомневаться в этом заставляло, как ни странно, в первую очередь не мое состояние.

– Да ладно тебе, я же был при смерти!

Бес демонстративно фыркнул и отвернулся: как только я приблизился, стало понятно – он на меня обижен. Конюшни были достаточно далеко от той части замка, в которой я жил, так что я всего пару раз нашел в себе силы туда доползти, принеся Бесу чего-нибудь вкусного. Но, по его мнению, этих поистине героических поступков было явно мало.

– Ну хорошо, в следующий раз перед смертью первым делом поползу к тебе с яблоком в руке, – я порылся в сумке, – вот с таким, например.

Я достал из сумки большое красное яблоко, потому что ожидал подобного. На самом деле выдержка у Беса была железная, а упрямство – ослиным. Но на этот раз мне повезло и он явно сам хотел быть подкупленным, поэтому через полминуты уже довольно похрустывал яблоком.

– Ну, вы там уладили все свои вопросы? – спросила Фрея, уже сидевшая верхом.

– Нет, подожди, еще одна мелочь осталась, – ответил я и снова обратился к Бесу: – Давай так: я тебе – второе яблоко, а ты не сбрасываешь меня по дороге.

По его глазам я понял, что он колеблется. О да, это же такой тяжелый выбор: получить гастрономическое наслаждение или эстетическое, созерцая, как я вылетаю из седла и кубарем качусь по земле.

– Послушай, я, конечно, понимаю твою жажду отмщения, но и ты пойми, если ты меня сбросишь, велика вероятность, что я потом не встану, в смысле уже вообще никогда.

Бес думал. Фрея тихо смеялась, наблюдая за тем, как я совершенствуюсь в искусстве дипломатии, ведя переговоры с конем. А я думал о том, как вообще моя жизнь к этому пришла.

Когда мне все же удалось выкупить свою безопасность у этого поистине бессердечного животного, мы двинулись в путь.

Дорога показалась мне унылой и утомительной, как никогда. Миновав вересковое поле, мы свернули на лесную тропу. То ли это была психосоматика, то ли еще что, но, когда мы проезжали те места, где на нас напали моркетские твари, раны начали глухо ныть. Я снова задумался обо всех вещах, которые сделал не так. О Линк, которую не спас.

– Скажи, как ты на самом деле? – сказала Фрея, словно бы уловив перемену во мне.

– Терпимо.

– И что ты терпишь?

Боль. Чувство вины. Разочарование в себе больше, чем когда-либо.

Я пожал здоровым плечом, отводя взгляд.

– Дей, пожалуйста, поговори со мной.

Мне хотелось сказать ей, как мне плохо, как страшно, как я не готов ко всему этому. К тому, что от моих решений зависят жизни. Жизни всех в этом мире. А я не смог сберечь даже одну. Я так хотел сказать Фрее все это, но сказал худшее:

– Ты не поймешь.

Фрея вздохнула и замолчала. Я подумал, что она больше не захочет говорить и весь оставшийся путь мы будем ехать в гнетущей тишине. Но спустя несколько минут Фрея сказала:

– Дорога длинная, так что я расскажу тебе одну историю. О девочке, которая не смогла никого спасти.

Интермедия вторая

Оборванная нить

Утро пахло цветущими яблонями, свежестью ночного дождя и еще чем-то таким, чем может пахнуть только утро середины весны, когда тебе десять лет и ты счастлив. А Фрея была счастлива. Практически демонстративно, даже несмотря на весьма бесившую ее компанию.

– А я говорил, что видел разлом! – голос, по мнению Фреи, слишком высокий для мальчишеского, раздавался где-то у нее над ухом, раздражая, как комариный писк.

– А я говорила, что не верю тебе, – возразила она, с очень усталым видом потирая виски.

Она не знала, чем это могло помочь, но так часто делали ее мама и тетя, и вид у них при этом был крайне серьезный и утомленный. Одно это движение говорило: «Я занятой человек и не имею ни малейшего желания тебя слушать».

Но собеседник Фреи, к несчастью, языка жестов не понимал.

– Так сама иди и посмотри, если не веришь! – Мальчишка даже ногой топнул от избытка чувств, от одного этого движения его темные курчавые волосы качнулись и упали ему на лицо, почти полностью закрыв глаза.

Фрея усмехнулась. Ульвен всегда напоминал ей барашка, хотя его имя, кажется, переводилось как «волк».

– Не на что там смотреть, – встряла в разговор Лейси, сидевшая рядом с Фреей под яблоней. Розовые лепестки усыпали ее нежно-голубую юбку, и она попыталась отпихнуть надоедливого Ульвена, не стряхнув при этом их. Вышло так себе.

– Да вы просто трусите! – выкрикнул кто-то из мальчишек, стайка которых окружила яблоню. – А вот Ульв не побоялся.

– Вот именно, – кивнул Ульвен, явно довольный похвалой от кого-то из своих подпевал. – Вы просто боитесь того, что у нас тоже появляются разломы, а я просидел около него целый час!

– Сначала ты говорил, что просто видел его, – напомнила Лейси, подозрительно сощурив глаза и аккуратно поправив волосы. В них тоже застряли лепестки яблонь, и Лейси явно нравилось, как они смотрятся на фоне ее каштановых