В это время открылась дверца стоящего рядом синего фургона, и на тротуаре рядом со мной оказалась высокая белокурая женщина в коротеньких белых шортах и детской маечке с яркой надписью.

— Айрини! — радостно воскликнула она и бросилась ко мне. — Добро пожаловать обратно! А где же бэби Славик? И что ты сделала с головой? Это прелестно! (Естественно, все это длинноногая девушка произносила по-английски, я передаю наиболее близко к тексту, без творческой переработки.)

— Добрый день Стэфани, — радушно сказал мигом подошедший Борис на том же языке. — Это не Айрини, это ее сестра Кэтрин (оба имени Борис произносил с ударением на первым слоге, а мое исковеркал на английский лад, вместо t выговорил th; Айрини, если кому не ясно, обозначало Ирку.) Кэтрин приехала в гости. Айрини с бэби будут в конце месяца….Это Стэфани, наша соседка.

— О Боже ты мой! — еще более радостно вскричала Стэфани. — Борис, как они похожи! Добро пожаловать к нам в Америку, Кэтрин! Как я рада видеть вас! Вы сюда надолго?

— Кэтрин приехала на научную конференцию, — ответил за меня Борис. — В Мэрилендский университет.

— О, это великолепно! — отозвалась Стэфани. — Я так счастлива, что могу познакомиться с сестрой Айрини! Борис, могу я предложить обед в конце недели? Джек будет очень рад. Кэтрин, а что если нам поплавать немного? Через час мы с детишками идем в бассейн, я буду счастлива, если вы присоединитесь.

— Было бы чудесно, — пробуя забытый язык, наконец вступила я. — Как ты думаешь, Борис?

— Пропуск в бассейн… — неуверенно начал Борька. — ОК., ты можешь взять Айринин, спасибо Стэфани, мы признательны за приглашение.

— Вот и прекрасно! Я зайду за вами, Кэтрин, покажу бассейн и все кругом, — радостно вызвалась Стэфани. — Сейчас, минуточку, я возьму детей.

Стэфани извлекла из джипа двоих белокурых, буйно кудрявых крошек, сказала, что вот это — Линзи, а это Джонси, и пустила их на травку. Дети резво разбежались в разные стороны, а мы медленно направились к ближайшему подъезду в санаторный корпус. На протяжении десяти с половиною шагов я исчерпала ресурсы английских любезностей, Борис меня легко перещеголял, а у Стэфани запас был неистощим.

На ступеньках низкого крыльца мы обменялись последней порцией, Стэфани сказала: «See you soon Kathrine». (Скоро увидимся, Кэтрин), помахала нам рукой и стала сзывать своих цыплят. Мы с Борисом вошли в подъезд, поднялись на второй этаж и нырнули в прохладную квартиру.

Прихожей почему-то не оказалось, мы прямо от двери вступили в обширную гостиную, где у стены-окна стоял диван, под углом к нему еще один поменьше, а у другой стены шкафчик с телевизором. Вот и вся обстановка, если не считать журнального столика и большого кресла под пару диванам. В целом было просторно и приятно, а главное, отменно прохладно, по контрасту с раскаленной улицей.

— Скромная, дешевая квартирка, — пояснил Борис. — Приличные люди в таких не живут, только национальные меньшинства, русские дипломаты и студенты теологической семинарии. Муж у Стэфани учится на епископального священника, Джон, отличный парень. Ирка со Стэфани дружит, гуляют с детьми вместе. Сходи с ней искупайся. Вот тебе Иркин пропуск. Спросят — будешь миссис Бобров, жильцы купаются бесплатно, а гости по 5 баксов с носа, так что лучше побудь миссис Бобров. Этот чулан называется кухня, плита газовая, зажигается без спичек, посуда на полках, в эту дырку в раковине руки не суй. Это перемолка для отбросов, вот от нее выключатель, но лучше не надо, останешься без пальцев. Посудомойкой я без Ирины не пользуюсь, в холодильнике еда. Этот закуток вместо столовой, жалюзи лучше не открывать — солнце напечет. Вот тут тебе целых два туалета на выбор, один с душем, другой просто так, вот наша спальня, а ты будешь жить в Славкиной комнате, там раскладушка, постель, в чулане-шкафу пустые вешалки.

Борис в темпе провел экскурсию по трехкомнатной дешевой квартире, предложил располагаться, оставил ключи и уехал на работу. Ирина жаловалась, что ему приходится служить отечеству даже по выходным, не всегда, но часто.

Борис обещал вернуться после семи, около телефона оставил посольские номера, попросил, если возможно, одной не выходить, подождать Стэфани, когда она зайдет.

После его ухода я некоторое время просидела в ошеломлении от новой страны и проявленных Борисом родственных чувств. Просто чудеса гостеприимства продемонстрировал муж кузины Ирочки. Я побродила по пустой заграничной квартире, приняла душ, выкурила на балконе сигарету и чуть-чуть освоилась с видом из окна. К приходу Стэфани с младенцами я была в Иркином купальнике и махровом халатике до колен. (Ирка не просто разрешила, а потребовала, чтобы я пользовалась гардеробом.) Я видела ее фотографию в бассейне в таком же виде и не боялась осрамиться в Новом Свете.

Стэфани постучала, я открыла без глазка и цепочки (Борис предупредил, что здесь предосторожности днем оскорбительны), детишки рассыпались по квартире, мы их собрали и медленным приморским шагом отправились в бассейн за углом. Солнце сияло и палило, на газонах водометы брызгали во все стороны, а Стэфани объясняла, как удобно иметь бассейн прямо у дверей, не надо возить детей в публичный, платный — там одна хлорка и подростки.

Бассейн для жильцов оказался небольшим, но уютным, мы расположились рядом с детским круглым отделением, улеглись на пластиковые топчаны и смотрели, как Линзи и Джонси плескались в отведенном им пространстве. По обеим сторонам бассейна сидели парень и девушка, спасатели, при помощи свистка они руководили детишками постарше. Не позволяли тем бегать около бортов и каждые полчаса выгоняли из воды, чтобы не перекупались. Взрослая публика надзирала за собой сама.

Я сплавала туда и обратно вдоль бассейна, потом отпустила Стэфани и присмотрела за ее куклятами. Далее мы намазались маслом для загара и блаженно вкушали зной и прохладу, вполголоса переговариваясь на общие темы. А именно, чем я занимаюсь в Москве, как поживает Айрини, до чего сложно учиться на священника, и что Стэфани тоже хотела бы работать, когда дети чуть подрастут, но для жены епископального батюшки это не совсем обычно. Смотря по тому, куда пошлют по распределению: в большом городе при церкви — ОК, а в если в маленьком городке, то сложнее, не так посмотрят.

Каждые минут десять-пятнадцать к нам подходили загорелые купальщики обоих полов, и Стэфани с неизменной радостью докладывала, что это — Кэтрин, сестра Айрини, приехала с визитом и на конференцию в университет, Борис так счастлив. Все без исключения были искренне рады меня видеть, говорили, как любят Айрини и бэби, желали научных успехов и приятного отдыха.

Почти все мужчины оказались семинаристами — коллегами Джона, а дамы — их супругами. Все жили в корпусах вокруг бассейна, семинария частично оплачивала дешевые квартиры. Будущие батюшки и матушки располагались в возрасте от тридцати до сорока, были веселые, загорелые, хорошо воспитанные и радушные. Кругом резвились их и соседские детишки.

Одна из дам оказалась семинаристкой сама. Их епископальная церковь настолько прогрессивна, с гордостью доложили новые знакомые, что учит и рукополагает женщин в рамках равных возможностей. Семинаристке Бэсс было лет тридцать, она приятно выглядела и держалась с большим достоинством, одна из первооткрывательниц профессии, почти как забытая Паша Ангелина.