Арди спешился и похлопал свою лошадь по шее.

— Постой здесь, пока я не вернусь, — прошептал он ей на языке зверей.

Спешилась и Цасара.

— Я буду тут, — бросила она, после чего развернулась спиной к вагончику и лицом к каравану.

— Пойдем, — потянул его за собой Андрей.

Они подошли к вагончику, около которого мирно паслась рыжая кобыла не самого молодого возраста. Стоя около лестницы, ведущей внутрь, Андрей тяжело вздохнул, потянулся к шляпе, затем встал по стойке смирно, а потом, все же, снял головной убор.

Было видно, что ему не очень приятно все происходящее.

— Антон! — позвал он достаточно громко.

В вагончике послышалось шуршание и вскоре шторка отодвинулась и на свет показался мужчина лет пятидесяти. Сверкающий потной залысиной, ястребиным носом, с серыми мешками под глазами и точно таким же, видавшим виды, серым карабином в трясущихся руках.

— Не пущу, Кальдрон! — он вскинул ружье и направил дуло в грудь маршалу. — Она точно проснется! Это вовсе не зараза и не болезнь, просто…

— Все в порядке, Антон, — маршал стоял в полоборота к встревоженному родителю, демонстрируя тому поднятую левую ладонь, в то время как правую скрывала пола плаща. Арди же, находившийся позади, прекрасно видел, как маршал держал пальцы около рукояти револьвера. — Мы дождались Плащей. С ними маг. Вот, привел. Зовут Ардом. Посмотрит твою дочку.

На мгновение в глазах мужчины зажглась надежда, но стоило ему посмотреть на Арди, как она тут же сменилась недоверием.

— Маг? А где тогда его плащ и погоны? — ружье, еще недавно опущенное в землю, теперь снова смотрело в грудь маршалу. — Обмануть меня собрался⁈

— Никакого обмана, — покачал головой Андрей. — Слушай, Антон. Думай сам. Я и так буду должен Плащам из-за того, что попросил у них помощи. Если тебе не надо — я с радостью…

— Нет-нет-нет, — тут же запричитал Антон. — Прости, я… просто… она все, что у меня есть, понимаешь… Понимаешь?

— Понимаю, — вздохнул Андрей и, судя по тону — действительно понимал. — Пустишь?

Мужчина еще какое-то время промешкался, но опустил, наконец, карабин и отодвинул шторку.

— Проходите.

— Давай, здоровяк, — поторопил маршал, надевая шляпу. — все там не поместимся. Я здесь побуду. Рядом. Если что, то ты… ну, понял, в общем.

Арди, если честно, вообще ничего не понял. Почему Антон так боялся маршала, зачем тому карабин и вообще… нет, все же, наверное, придется потом опять порасспрашивать Тевону.

Поднявшись по приставной лестнице, Ардан попал внутрь вагончика, где, на аккуратно сложенных тюках, посреди невзрачных сундучков и, даже, одного ветхого шкафа, на плотно набитом матрасе, под одеялом, лежала девушка.

По меркам Матабар — уже совсем взрослая, потому как не первый год могла завести потомство, а для людей — еще девочка, потому как лишь в следующем году встретила бы свое совершеннолетие.

Рядом с ней, держа в руках небольшой деревянный поднос с какими-то скляночками, сидел на ящике еще один мужчина. Куда моложе Антона. Лет тридцати двух, может тридцати пяти. И, судя по тому, что у него на голове вились блондинистые волосы; под кустистыми бровями сияли задумчивые голубые глаза; чертами лица, тонкими и острыми, можно было хлеб порезать, а нос щеголял небольшой горбинкой, то он совсем никак не мог приходится родственником этим северянам.

— Март Борсков, — коротко представился второй мужчина. — Врач.

Арди кивнул и, не найдя место, куда можно поставить свой посох, просто положил его рядом.

— Вам что-то надо? — спросил вставший за спиной Антон. — Какие-нибудь… я не знаю там… это… ну… я…

— Ничего, — успокоил его Арди. — Разве что немного света. Здесь темно. Хворь любит, когда темно и боится света.

Антон закивал головой и начал постепенно отворачивать ткань, закрепленную на крючки, прикрученные к бортам телеги.

Вскоре в вагончик проникли первые лучики солнца и Арди, найдя свободное место, что сделать было непросто, учитывая, что они вчетвером заняли почти все пространство вагончика, уселся рядом с девушкой.

Она тяжело дышала и её грудь поднималась и опускалась рывками. Неестественно бледное лицо с алыми, горящими щеками. Со спутанными от пота и воды волосами, она лежала на спине и почти не имела сил, чтобы держать голову — та упала на бок, почти коснувшись подбородком плеча.

— Мне кажется, это может быть какой-то вирус, который бедняжка подхватила в горах и…

Арди не стал слушать врача (если бы тот мог помочь — уже бы помог). Он опустился на колени рядом с девушкой и приложил ухо к её солнечному сплетению.

Сердце билось тихо-тихо. Почти неслышно. И то и дело оступалось в своих далеко не размеренных шагах.

Ардан поднял голову и поднес нос к губам девушки, после чего едва-едва надавил той на живот. Она захрипела от боли и едва слышно застонала.

Антон дернулся было к дочери, но его остановил врач, отошедший в сторону и освободивший место для волшебника.

Ардан принюхался. Пахло землей и травой, а еще…

Он повернулся к отцу девушки.

— Как давно ей плохо?

— Три дня…

— Нет, — закачал головой волшебник. — как давно ей стало хуже? Появилась усталость. Она стала раздражительной. Пропал аппетит.

— Это… как его… — Антон почесал затылок. — Эрда начала жаловаться около недели назад, но я подумал, что ей просто тяжело дался переход через горы и…

Арди не стал дослушивать. Ему требовалось узнать самое главное.

— Вы останавливались на привал около ручьев или рек, где растет куст с синими листьями?

— Да, мы еще хотели нарвать их, но маршалы сказали, что не надо. Мол — ядовитые. Вы думаете это она ими так?

— Нет, — покачал головой Ардан. — если бы она съела листья Рассвета Шахаш, то вы бы уже шесть дней, как похоронили бы её.

Ардан аккуратно прикоснулся кончиками пальцев к щеке Эрды и задышал ровнее. Как и учил Скасти, он рассеял взгляд и открыл сознание тому, чего нельзя было увидеть, если смотреть. Он пытался разглядеть то, что мир показывал, только когда смотрящий отворачивался.

Мгновение, другое и вот вокруг девушки начали клубиться тени, будто едкий смог тянулся из земли к её волосам, спутывался в них и постепенно оплетал тело. Черными жгутами, он сжимал грудь Эрды, давил на талию, пытался вжаться в бедра и опуститься еще ниже.