дрожащими руками, он настолько аккуратно и нежно гладил спутанные волосы дочери, что становилось удивительно, как много любви и сострадания хранилось в сердце этого обтесанного ветрами мужчины.

Март же, усевшись рядом с Арди, просто молча смотрел перед собой в темноту.

Сам Ардан мысленно раз за разом повторял рецепт зелья, не зная получится ли у него приготовить все так, как нужно, или нет. За время жизни в Эвергейле он лишь несколько раз помогал кому-то со здоровьем, но только в тех случаях, когда от него требовались лишь самые простые знания Эан’Хане.

— Что, по итогу, произошло? — Март, все же, не выдержал и нарушил тишину.

— Её укусил жук Шахаш, — ответил Арди, не сводя глаз с постепенно темнеющих губ девушки. У той осталось всего несколько часов… — Он питается листьями ядовитого куста, который растет на берегу некоторых рек. И этими же листьями обожают питаться медведи, для которых яд Рассвета Шахаш не представляет опасности, а листья очень сладкие, так что… Бывает они прям под чистую сгрызают весь куст, вот жук и защищает свою территорию. А у медведя шкура толстая, еще и шерсть, так что жуку не прокусить её и яд от жала остается только на поверхности кожи, но боль вызывает ужасную. После такого какое-то время медведь больше не суется к кустам.

— Надо же, — протянул Март, теребя в руках сигару, от которой пахло незнакомым сортом табака. — никогда не слышал о таком… а почему тогда название такое странное — Рассвет Шахаш?

— Потому что яд очень медленный, — пояснил Ардан. — И если жук кусает человека, то тот еще какое-то время живет, не чувствуя при этом боли от укуса. От пары дней, до чуть больше, чем неделю, а умирает, обычно, во сне. Ночью. Ну и находят его…

— На рассвете, — закончил за него Март.

Арди машинально кивнул, не отдавая себе отчет, что в темноте людям этого не видно.

— Надо тогда осмотреть других…

— Если бы были другие, то они бы давно уже столкнулись с теми же симптомами.

— Резонно, — с уважением согласился Март. — непонятно только, почему тогда пострадала только Эрда. Пока маршалы не предупредили, то к кустам успело подойти несколько человек.

Ардана это не удивляло. Рассвет Шахаш испускал легко узнаваемый для местных охотников, сладкий, приятный аромат. Этим он подманивал несчастную добычу, которую кусал жук и та умирала, становясь пищей для почвы, растений и деревьев.

Таков путь охоты.

— Её лунный цикл, — пояснил Арди. — жук среагировал на её цикл.

Март что-то произнес, но его слова заглушила Цасара.

— Я все собрала, — прозвучал голос, вновь заставивший вздрогнуть врача и Антона.

Около входа в вагончик что-то поставили и Арди, отодвинув шторку, обнаружил кружку, пузатый котелок с бурлящей водой и тряпичный сверток.

Развернув ткань, он проверил есть ли там все нужные ингредиенты, после чего, ровным дыханием успокоив шалящие нервы, принялся за дело.

Положив на дно кружки синий лист, чем-то напоминавший лист крыжовника, Арди достал нож и настругал поверх немного корня вереска. Затем взял три синих бутона и на одном сорвал четыре лепестка, на втором два, а на последнем — все. Он сжал их в кулаке, а тот занес над паром постепенно остывающей воды и держал до тех пор, пока это стало невозможным из-за боли от жара.

Разжав влажную ладонь, он бросил размякшие лепестки в кружку, куда сразу добавил цельный аконит. А стебель душицы, разломав на мелкие крупицы, уложил сверху, накрыв все это дело вторым листом Рассвета Шахаш.

После чего, развернувшись, добрался по тюкам и сундукам до девушки.

— Что… что за шуршание… — дернул головой, чем-то напоминая слепого крота, Антон. — Вы снова здесь, господин маг?

— Да, — ответил Арди, занося нож над головой девушки.

— Что… что вы собираетесь делать.

— Я…

— Он хочет прочитать молитву Светлоликому над вашей дочерью, Антон, — вдруг встрял Март. — Потому что, разумеется, не совершает никакого еретического обряда и никакой волшбы первородных, что могла бы осквернить девочку. Вы можете быть спокойны на этот счет, Антон.

Отец Эрды закивал и продолжил причитания, в которых Арди теперь смог различить молитвы Светлоликому.

Северяне…

Мысленно поблагодарив Марта, волшебник ловко отрезал клок волос девушки и вернулся к кружке. Он положил локон сверху на второй лист Рассвета Шахаш, а затем, наконец, залил содержимое горячей, но уже не бурлящей, водой.

Если он все сделал правильно, то яд Шахаш должен столкнуться с ядом аконита, и пока те будут заняты друг другом — остальные ингредиенты спеленают их и обернут не во вред, а на пользу.

Взяв в руки кружку, Арди вернулся к больной и склонился над головой Эрды. Он дул на пар так, чтобы девушка могла им надышаться, а затем, зажав той нос, начал постепенно, по чуть-чуть, вливать содержимое кружки в рот.

Процесс занял не меньше четверти часа, и все это время отец девушки не переставал читать молитвы, а Март — крутить свою сигару.

Наконец, когда кружка опустела, Арди попросил отдернуть полог.

— Все будет хорошо, моя родная, — прошептал Антон. — Все будет замечательно… вот увидишь, моя маленькая орхидея.

Когда в вагончик вернулся свет, то всем стало видно, что с лица девушки начала постепенно сходить бледность, а её дыхание слегка выровнялось.

— О Светлоликий! — воскликнул Антон, опустившись без сил рядом с дочерью. — Хвала тебе и Вечным Ангелам, донесшим до тебя мои мольбы… Хвала свету и…

Арди посмотрел на рыдающего отца, прижимавшего к себе дочь и, в этот момент, ему стало немного легче. И где-то глубоко в сознании картина с продырявленной головой сменилась этим — видом того, как Антон бережно убаюкивал ровно дышащую девушку.

Ардан, не став отвлекать Антона, подошел к Марту.

— Пусть пьет каждые три часа по кружке горячей воды с солью. Если нет соли, то в воду можно добавить немного базилика или тимьяна.

— Найдем соль, — улыбнулся Март.

Арди кивнул и, выйдя наружу, с удивлением обнаружил, что уже почти стемнело.

Маршала нигде не было, как и его лошади, а рядом стояла только Цасара.

— А…

— Кальдрон убедил Йонатана задержаться здесь на еще одну ночь, — вампир, не сводя взгляда с просторов прерий, сходу ответила на незаданный вопрос. — И он этому очень сильно был не рад, но оставим до завтра. А сейчас