— Ничего, в стране носителей иностранные языки учатся быстро, — ректор явно не увидел особой проблемы. — Да и ты ей поможешь, так? — в ответ на его вопросительный взгляд Рик кивнул. — А занятия по магии первое время можно проводить и на английском. Как я понимаю, его достаточно хорошо знает вся группа, — теперь Влад обвёл вопросительным взглядом всех собравшихся.

Парни и девушки закивали в ответ. Аликс, очевидно, ответила за себя и сестёр. Ну, а в Ярых Лисах ректор, вероятно, не сомневался сам.

***

Подойдя к кабинету Ворона, Макс уже занёс было руку, чтобы постучать, но тут его ушей достиг разговор за дверью.

— Ты не посмеешь! — возмущённый голос, почти выкрикнувший фразу, определённо принадлежал Дэймону.

И на кого же он там орёт? Макс застыл под дверью, весь обратившись в слух.

— Это почему же? — холодно осведомился Ворон.

— Потому что был уговор! — продолжил возмущаться Лисовский.

— Уговор был насчёт вас троих. И я его соблюдаю.

— Но она тоже...

— И что с того?! — перебил его ректор. — Может, ты мне ещё список льготников на трёх листах составишь?!

— Мы и так закрываем глаза...

— Ах, вы закрываете?! — вот теперь тон Ворона буквально заледенел. — Какая прелесть! Мальчик, ты не слишком оборзел?!

— Влад, я прошу тебя... — сбавил обороты Дэймон, хотя было ясно, что сдерживается он с трудом.

— Просить нужно было сразу, а не права качать. И вообще лучше бы думал, что сам творишь! Точнее, творите.

— А вот это тебя не касается! — огрызнулся студент.

— Равно как тебя не касаются мои дела. А я, кстати, в ваши и не вмешиваюсь. Просто образумить пытаюсь.

— Спасибо, своим умом обойдёмся.

— Своим – чем?! — саркастически вопросил ректор. — До сих пор умом не блистали все ваши выходки.

— Это не выходка, — железным тоном заявил Дэймон. — Тут всё более чем серьёзно.

— Вот и я о том же, — продолжал Ворон стоять на своём. — Обернуться всё может реально серьёзными проблемами.

Интересно, о чём они спорят? – задумался Макс. Что ещё умудрились натворить Лисы? Впрочем, исходя из слов Дэймона, речь вовсе не об очередном нарушении дисциплины.

— Но их семья вообще не принимала участия в том конфликте, — возразил в этот момент Лисовский.

После чего мозги у Макса и вовсе встали раком. Что ещё за конфликт? Если заговорили о семье – значит, это что-то выходящее за рамки универа?

— Я знаю, — сказал Ворон. — Только кому это интересно, кроме нас с тобой?

— Влад, сколько лет прошло с тех пор!..

— Десять. Но мёртвых не вернуть, вражда жива и по сей день. Отец никогда вам не позволит...

— Но мы тогда ещё детьми были! — вскричал Лисовский. — Неужели же должны тащить это дерьмо через наши жизни?!

— Не должны, Дэймон, — со вздохом произнёс Влад. — Конечно, не должны. Только, к сожалению, другие не захотят вас понять. Я знаю. И ты это знаешь.

— Влад, скажи, а сам-то ты бы отступился?

— Я? Нет. Но я – другое дело.

— Спасибо за откровенность. Мы тоже не оступимся. Не знаю пока, как будем решать проблему... но жизни свои под этот гребаный бронепоезд вражды не спустим!

— Ох, Дэймон... — снова вздохнул Ворон. — Боюсь, что безболезненно эту проблему не разрешить.

— Значит, придётся через боль, — решительно бросил парень.

— А сил-то хватит? Выбор вам предстоит, скорее всего, непростой. Но даже не он – самое страшное. Вот когда вы поймёте, что одни в этом мире и что одни против всего мира...

— Ты говоришь так, как будто сам прошёл через это.

— Ты прав – я действительно прошёл, — мрачно подтвердил ректор, и его голос при этом прозвучал неожиданно глухо. Как будто ему стало больно от одного лишь воспоминания.

— Жалеешь? — спросил Дэймон.

— Нет, никогда не жалел. Хотя пережить пришлось немало. Я о другом жалею... впрочем, это неважно, — прервал Ворон сам себя. — Короче говоря, на мою поддержку вы можете рассчитывать. Чем смогу – всегда помогу.

— Спасибо. Не ожидал, честно говоря. И извини за моё поведение. Сорвался, — повинился студент.

— Но объясни – почему? Почему для тебя так важно? — поинтересовался Влад, видимо, возвращаясь к началу их разговора.

— Да потому что это у...

Диалог вдруг оборвался – как будто на полуслове кто-то выключил звук. И в то же мгновение у Макса дико заболела голова.

Ох, как пить дать неспроста она заболела! Ворон засёк-таки его. И эта головная боль – весьма доходчивое объяснение, что подслушивать нехорошо.

Макс сжал виски пальцами, пытаясь хоть немного унять боль. Она была просто невыносимой! Казалось, вот-вот голова реально расколется на части.

Впрочем, спустя минуту боль прошла сама – так же резко, как началась.

За дверью по-прежнему ничего не было слышно – очевидно, Ворон поставил какую-то защиту от подслушивания. Что ж, остаётся надеяться, что он ограничится наказанием, уже понесённым Максом, и долгих нотаций выслушивать не придётся.

А что мы, собственно, имеем? Было хоть за что пострадать? Ясно, что Ворон хорошо знаком с Лисовскими. Но это было ясно и раньше. Кирилл тогда уехал из универа лишь поздним вечером и большую часть времени провёл именно в обществе Влада.

К племянникам потом, правда, как и обещал, тоже заглянул. После чего все трое заявились в гости к ним. Зачем приходили, Макс, признаться, не очень понял. Начал Кирилл разговор с того, что ещё раз заверил в безопасности проклятого зелья. А дальше пошли разные темы. В итоге Лисовский-старший стал расспрашивать индейцев о жизни в резервации и даже об их родителях.

Максу тогда вспомнилось, как Лилит говорила, будто Дэймону известно о братьях что-то важное. Однако ничего интересного ни Лисы, ни Кирилл так и не сообщили.

Просто потрепались о том о сём, и дядя засобирался домой.

Но друзьям он, кстати, понравился. Прикольный чувак. Хотя в кабинете ректора был строг, в неформальной обстановке общается весьма по-свойски.

Макс даже немного позавидовал Лисам. Жаль, что у него такого дяди нет. Впрочем, нет вовсе никакого.

Так, ладно, что же всё-таки стоящего он тут наподслушивал?

Что за кровавый конфликт, о котором они упоминали – фиг поймешь.

Ещё меньше ясно, чего там изначально требовал Дэймон.

Но больше всего Максу была интересна история Ворона. Только в её подробности тот, похоже, не собирался посвящать и Дэймона.