враждебно относясь к арабам, не чувствовали никаких обязательств перед государством, но вознаграждали личной преданностью его либеральность и такт. Когда христианское государство Леон поддержало восстание против него внутри страны , он уничтожил мятежников, нанес серьезное поражение леонцам и с триумфом вернулся в свою столицу; после этого он принял фамилию аль-Мансур, "победоносный". Против него было организовано множество заговоров, но он обходил их с помощью широкомасштабного шпионажа и продуманных убийств. Его сын Абдаллах присоединился к одному из заговоров, был обнаружен и обезглавлен. Как и Сулла, аль-Мансур не оставлял неоказанной ни одной услуги, ни одной обиды.

Люди прощали его преступления, потому что он эффективно подавлял других преступников и обеспечивал беспристрастное правосудие для богатых и бедных; никогда еще жизнь и имущество не были в такой безопасности в Кордове. Люди не могли не восхищаться его упорством, умом и мужеством. Однажды во время заседания суда он почувствовал боль в ноге; он послал за врачом, который посоветовал прижигание; не прерывая заседания, аль-Мансур позволил сжечь свою плоть, не подавая никаких признаков дискомфорта; "собравшиеся, - говорит аль-Маккари, - ничего не замечали, пока не почувствовали запах сожженной плоти".33 В качестве дополнительной помощи для популярности он расширил мечеть Кордовы трудом пленных христиан и сам орудовал киркой и лопатой, совком и пилой. Узнав, что государственные деятели, организующие успешные войны, справедливые или несправедливые, возвышаются как современниками, так и потомками, он возобновил войну с Леоном, захватил и разрушил его столицу и расправился с населением. Почти каждую весну он отправлялся в новый поход на неверный север и никогда не возвращался без победы. В 997 году он взял и разрушил город Сантьяго-де-Компостела, сровнял с землей его знаменитую святыню Святого Иакова и заставил пленных христиан нести ворота и колокола церкви на своих плечах во время своего триумфального въезда в Кордову.34 (В последующие годы колокола были возвращены в Компостелу на спинах мусульманских военнопленных).

Хотя аль-Мансур был фактическим государем мусульманской Испании, он не был доволен: ему хотелось стать государем во имя и основать династию. В 991 году он передал свои полномочия восемнадцатилетнему сыну Абд-аль-Малику, добавил к другим своим титулам имена саид (повелитель) и малик-карим (благородный король) и стал править с абсолютной властью. Он желал умереть на поле боя и, готовясь к этому, брал с собой в походы погребальный саван. В 1002 году, в возрасте 61 года, он вторгся в Кастилию, захватывал города, разрушал монастыри, опустошал поля. На обратном пути он заболел; отказавшись от медицинской помощи, он позвал своего сына и сказал ему, что смерть наступит через два дня. Когда Абд аль-Малик заплакал, аль-Мансур сказал: "Это знак того, что империя скоро придет в упадок".35 Через поколение Кордовский халифат распался.

История мавританской Испании после Аль-Мансура - это хаос коротких правлений, убийств, расовых распрей и классовых войн. Берберы, презираемые и обедневшие в завоеванном их оружием королевстве, переселенные на засушливые равнины Эстремадуры или в холодные горы Леона, периодически поднимали восстания против правящей арабской аристократии. Эксплуатируемые рабочие городов ненавидели своих работодателей и периодически меняли их, устраивая кровопролитные восстания. Все классы объединяла ненависть к семье Амиридов, наследников аль-Мансура, которая при его сыне почти монополизировала государственные посты и властные привилегии. В 1008 году Абд-аль-Малик умер, и на посту премьер-министра его сменил брат Абд-эр-Рахман Шанджул. Шанджул пил вино на публике и имел доброе слово для греха; он предпочитал веселиться, а не управлять; в 1009 году он был свергнут в результате революции, в которой участвовали почти все фракции. Революционные массы вышли из-под контроля, разграбили дворцы Амиридов в Захире и сожгли их дотла. В 1012 году берберы захватили и разграбили Кордову, перебили половину населения, остальных изгнали, а Кордову сделали берберской столицей. Так кратко христианский историк рассказывает о Французской революции в исламской Испании.

Но пыл, который разрушает, редко сочетается с терпением, которое созидает. Под властью берберов усилились беспорядки, разбой и безработица; города, подчиненные Кордове, отделялись и отказывались от дани, и даже владельцы больших поместий становились государями на своих землях. Постепенно уцелевшие кордовцы оправились; в 1023 году они изгнали берберов из столицы и передали трон Абд-эр-Рахману V. Не видя никаких преимуществ в возвращении к старому режиму, кордовский пролетариат захватил королевский дворец и провозгласил халифом одного из своих лидеров, Мухаммада аль-Мустакфи (1023). Мухаммад назначил премьер-министром ткача. Ткач был убит, пролетарский халиф отравлен, и в 1027 году союз высшего и среднего классов возвысил Хишама III. Четыре года спустя армия выступила в поход, убила премьер-министра Хишама и потребовала его отречения от престола. Совет ведущих граждан, понимая, что борьба за престол делает управление страной невозможным, упразднил испанский халифат и заменил его государственным советом. Первым консулом был избран Ибн Джахвар, который управлял новой республикой справедливо и мудро.

Но было уже слишком поздно. Политическая власть и культурное лидерство были безвозвратно уничтожены. Ученые и поэты, напуганные гражданской войной, бежали из "жемчужины мира" ко дворам Толедо, Гранады и Севильи. Мусульманская Испания распалась на двадцать три тайфы или города-государства, слишком занятые интригами и распрями, чтобы остановить постепенное поглощение магометанской Испании христианской. Гранада процветала при умелом правлении (1038-73) раввина Самуила Халеви, известного арабам как Исмаил ибн Нагдела. Толедо объявил о своей независимости от Кордовы в 1035 году, а пятьдесят лет спустя подчинился христианскому правлению.

Севилья сменила славу Кордовы. Некоторые считали ее более красивой, чем эта столица; люди любили ее за сады, пальмы и розы, а также за веселье, всегда готовое к музыке, танцам и песням. Предвидя падение Кордовы, в 1023 году он стал независимым. Его главный судья, Абул Касим Мухаммад, нашел мастера по изготовлению циновок, похожего на Хишама II, провозгласил его халифом, разместил и направил его и убедил Валенсию, Тортосу и даже Кордову признать его; с помощью этого простого приема тонкий юрист основал короткую династию Аббадидов. Когда он умер (1042), ему наследовал его сын Аббад аль-Мутадид, который умело и жестоко правил Севильей в течение двадцати семи лет и распространил свою власть до тех пор, пока половина мусульманской Испании не стала платить ему дань. Его сын аль-Мутамид (1068-91) в возрасте двадцати шести лет унаследовал его царство, но не его амбиции и не его жестокость. Аль-Мутамид был величайшим поэтом мусульманской Испании. Он предпочитал общество поэтов и музыкантов обществу политиков и полководцев и беззастенчиво вознаграждал своих способных соперников в поэзии; он считал, что это не слишком много - дать тысячу дукатов (2290 долларов) за эпиграмму.36 Ему понравилась поэзия Ибн Аммара, и он назначил его визирем.