– Какой приманкой вы приманиваете людей? – слюбопытством спросил Блокв. – Если головы у богов выздоровеют и они опятьразрешат нам охотиться на людей, было бы хорошо знать эту приманку.

– Наша приманка, Блокв, – мысль. Люди изполотняных логовищ пришли сюда потому, что другие люди из нашей стаи подбросилиим мысль, будто здесь будут высокие люди с желтой кожей. Люди из полотняныхшатров пришли сюда драться с высокими людьми с желтой кожей.

Физиономия Блоква расплылась в жутковатом подобии ухмылки.

– Это хорошая приманка, У-лав, – сказал он. –Я призову Гхномба и Гхворга и скажу им, что мы сейчас будем охотиться. Сколькоэтих людей мы можем убить и съесть?

– Всех, Блокв. Всех до единого.

– Это плохая мысль, У-лав. Если мы убьем и съедим всех,они не будут плодиться и не на кого будет охотиться после нового снега. Хорошаямысль – дать некоторым из них убежать, чтобы они плодились и их стадооставалось таким же большим. Если мы съедим всех сейчас, нам некого будет естьпотом.

Улаф размышлял об этом, покуда Блокв кратким тролличьимзаклинанием призывал Гхворга и остальных Троллей-Богов, и решил, что не стоитна этом настаивать. Тролли были охотниками, а не воинами, и ему пришлось быслишком долго растолковывать им идею тотальной войны.

Блокв, между тем, поговорил с гигантскими силуэтами своихбогов, маячившими в сером свете He-Времени. Затем он задрал обезьянью морду изаревел, призывая остальных троллей.

Косматый поток в стальных отсветах замороженного временихлынул с холма к деревне и шатрам, выросшим по ту сторону оазиса. Улаф и Тиниенс вершины холма наблюдали за этим зрелищем. Тролли разделились, обогнулидеревню и рассыпались среди кинезганских шатров, выбирая себе добычу. Затем,очевидно, по знаку Блоква, стылый свет He-Времени моргнул и сменился палящимжаром солнца.

Было, конечно, много криков, но этого следовало ожидать.Немного существует в мире людей, которые бы не закричали, когда перед ними изпустоты вдруг явился тролль во всей своей красоте.

Зрелище этой резни на берегу оазиса было особенно кровавым иомерзительным, потому что тролли не столько дрались с кинезганцами, сколькорвали их на куски, готовясь к предстоящему пиршеству.

– Кое-кто удирает, – заметил Тиниен, указывая насолидный отряд до смерти перепуганных кинезганцев, что в панике нахлестываликоней.

Улаф пожал плечами.

– Племенное стадо, – сказал он.

– Что?

– Это идея троллей, Тиниен. Так они обеспечивают себяпостоянной пищей. Если бы тролли съели сегодня всех кинезганцев, им бы нечегобыло есть на завтрашний ужин.

Тиниена передернуло от отвращения.

– Улаф, это же просто ужасно! – воскликнул он.

– Верно, – согласился Улаф, – ужасно, но ведьдолжны же мы уважать обычаи и традиции своих союзников?

Через полчаса на берегу оазиса не осталось ни одного целогошатра. «Племенному стаду» позволили благополучно удрать восвояси, и троллиуселись пировать. Кинезганская угроза на севере была полностью уничтожена, итеперь троллей можно было вести на Киргу.

***

Халэд рывком сел, отбросив одеяло.

– Берит! – резко окликнул он.

Берит тотчас вскинулся, нашаривая меч.

– Да нет, – сказал Халэд, – не в этом дело.Ты знаешь, что такое рудничный газ?

– Никогда о нем не слышал. – Берит зевнул, потираяглаза.

– Тогда я должен сам поговорить с Афраэлью. Как быстроты сможешь обучить меня заклинанию?

– Понятия не имею. А разве не проще будет, если тыскажешь мне, а я передам ей?

– Нет. Мне нужно задать ей несколько вопросов, а ты непоймешь, о чем я говорю. Я сам с ней побеседую. Это очень важно, Берит. Мневедь не нужно понимать стирикский, достаточно просто повторить словазаклинания?

Берит нахмурился.

– Не уверен. Сефрения и стирик, который заменил ее вДэмосе, никогда не позволяли нам так делать. Они говорили, что мы должны думатьпо-стирикски.

– Возможно, это их особенность, а не Афраэли. Давай-капопытаемся, тогда и узнаем, сумею ли я до нее докричаться.

Они бились над этим почти два часа, и под конец Берит, укоторого слипались глаза, начал раздражительно брюзжать.

– Я сейчас буду коверкать стирикские слова, –заявил наконец Халэд. – Мне в жизни не удастся вывернуть свой ротнаизнанку, чтобы произнести эти звуки. Поглядим, что из этого выйдет.

– Ты ее разозлишь, – предостерег Берит.

– Переживет. Ну, начали.

И Халэд стал с запинкой произносить заклинание, неуверенновыворачивая пальцы в сопутствующих жестах.

«Что это ты творишь, Халэд?!» – от голоса Афраэли у негозатрещали барабанные перепонки.

«Извини, Флейта, – сказал он, – но это срочно».

«Берит ранен?» – с тревогой спросила она.

«Нет. С ним все в порядке. Просто я должен был поговорить стобой лично. Ты знаешь, что такое рудничный газ?» «Разумеется. Из-за него поройгибнут рудокопы».

«Ты говорила, что солдаты Клааля дышат чем-то вродеболотного газа».

«Ну да. К чему ты клонишь? Знаешь, я сейчас очень занята».

«Терпение, Божественная. Я пока еще только рассуждаю. Беритсообщил тебе, что мы видели, как эти чужаки удрали в пещеру?» «Да, но явсе-таки не… „ «Я подумал сначала, что Клааль мог наполнить пещеру болотнымгазом, чтобы его солдаты могли там отдышаться, но теперь я в этом не уверен.Может быть, газ уже был там“.

«Может, все-таки перейдешь к делу?» «Возможно ли, чтоболотный газ и рудничный газ схожи друг с другом?» Афраэль испустила привычныйстрадальческий вздох, который всегда так раздражал людей.

«Очень схожи, Халэд, и неспроста, потому что, по правдеговоря, это одно и то же».

«Афраэль, я тебя обожаю!» – радостно рассмеялся Халэд.

«С чего это вдруг?» «Я знал, что должна быть какая-то связь.В пустыне нет болот, и я никак не мог сообразить, откуда Клааль добыл болотныйгаз, чтобы наполнить пещеру. Но ему ведь и не пришлось делать этого, верно?Если болотный газ – то же самое, что рудничный газ, ему достаточно былоотыскать пещеру с залежами угля».