– Да потише ты, а то как ухнет здесьвсе! – велел парню, который так и сяк примерялся заглянуть под плиту,навалившуюся на Самурая, ну просто ужом извивался в темной щели.

– Что, неохота-таки помирать? – подделтот – беззлобно, впрочем. – А как других людей… это ты запросто…

На миг Самурая бросило в жар, но тотчас онпонял, что парень имеет в виду свою жену.

Можно было бы рассказать про теорию Петра, просвою кретинскую доверчивость…

– Вот что, парень, – проговорил как могтвердо. – Иди отсюда. Ну ясно же, что со мной кончено. Иди, возьми Олесю,только не бросайте ее, ладно? Ее отец… в смысле я, – человек богатый.Очень богатый!

– А, ну понятно, – усмехнулсяДмитрий. – Сейчас будешь рассказывать, где у тебя клад зарыт? Делохорошее, колись, только не дергайся, не мешай работать.

Самурай повернул голову и увидел, что пареньобосновался тут серьезно. Откуда-то взялась довольно объемистая сумка, изкоторой он достает что-то вроде зубастого домкрата.

– Ты что, сдурел? – спросил не тоиспуганно, не то растерянно.

– А почему? – озадачился тот. – Эточто, ненормально – пытаться спасти человеку жизнь? Хотя Лёля здорово на меняразозлилась, когда я сюда полез. Может, и надо было тебя тут оставить, но…социальное положение не позволяет! Я, видишь ли, спасатель-профессионал. Ивообще: девочке всяко будет лучше с родным папой. Твоя фамилия правдаМакедонский?

Раздалось негромкое жужжание, и Самурай понял,что заработал неведомый аппарат. Правда, действия его пока никак не ощущалось.

– Да нет, – усмехнулся он. – Фамилиямоя… – Черт, чуть не брякнул, забывшись: Семибратов! – Ядров. АлександрЯдров.

– А почему тебя доктор Македонским называл?

– Да так, глупости. А что?

Парень не ответил. Его «домкрат» трещал всегромче, и в свете фонаря Самурай видел, как напряглась спина Дмитрия. Вот онрезко выдохнул и, негромко выругавшись, выпрямился. Оглянулся с растеряннымвидом, отер пот со лба…

– Что, не ладится? – тихо спросилСамурай, чувствуя, как падает сердце. Глупо было надеяться, и все же оннадеялся!

Дмитрий качнул головой.

– Портативный домкрат слабоват для такогогруза. Был бы стационарный… Понимаешь, там, наверху, такое нагромождение какраз над тем местом, где ты лежишь… Вообще чудо, как этот подвальчикобразовался. По идее, тебя должно было в лепешку размазать, ан нет, –сидим, беседуем.

Тут беседа на время закончилась.

Самурай лежал молча. Наверное, это будетсправедливо, если тайну богатств Македонского и своих он доверит этому парню.Хороший, похоже, парень. Все-таки пытался спасти… Конечно, знай он, кто тутваляется перед ним, вряд ли бы стал так стараться. Шваркнул бы по башке – идело с концом. А то наступил бы каблуком на хрип – и смотрел с наслаждением,как убийца его брата подыхает, будто раздавленная змея. Хотя тут выпрямиться вовесь рост невозможно, вряд ли наступишь…

Мысли начали путаться. Этак можно потерятьсознание и не успеть сказать самое главное!

– Ладно, – выдавил Самурай. – Хватитвремя тратить. Послушай, что скажу. Никакой я не Ядров и не Македонский.Фамилия моя Семибратов, Николай Егорович. Все, что у меня есть, принадлежитОлесе. Ее фамилия как раз Ядрова. Ее отец был моим… ну, словом, работали мывместе, в одной фирме. В Москве, на улице Маршала Бирюзова, 38-а, квартира 40,живет один мужик по фамилии Габуния, нотариус, он знает, не все, конечно, но вкаком банке, где завещание и все такое… Скажешь: «Тенгиз, привет от Самурая».Это я – Самурай…

– Погоди, – перебил Дмитрийнерешительно. – Погоди, успеешь. Спасать тебя надо, а ты о какой-тоерунде. Послушай-ка… – Он замялся, потом снова заговорил, доставая что-то изсумки. Вроде бы это была аптечка. – Я говорил, что работаю ваварийно-спасательном отряде, в МЧС? У меня есть товарищ – собственно, учительмой, Юрка Разумихин, так он рассказывал одну жуткую историю. Он тогда работал вКазахстане, горноспасателем. В одной шахте произошел обвал, спасатели спустилисьвниз, кого живого вытащили, кого мертвого… Работали несколько суток и добралисьдо одного мужика, казаха. Он был жив, его всего отрыли, бери да вытаскивай, воттолько руку ему глыбой придавило, да так, что ну никак! Думали ребята, думали.Единственное средство его спасти – ампутировать руку. Казах без сознания. Анаверху собрался весь его аул, откуда-то из степи на конях шли два дня. Словом,хурал! Как в таких случаях бывает. Известили парни эту родню: так, мол, и так,единственное средство спасти вашего брата-свата – ампутация… а те на дыбывстали, что люди, что кони: не дадим, мол, человека калечить! Да он жепогибнет, им говорят! А и пускай погибнет. Небесные тенгри его в рай длябатыров отведут – и порют всякую такую мистику. Ну, ребята перемигнулись: мол,тенгри тенгрями, а мужика мы все же спасем, хоть и против вашего согласия. Набеду, какой-то аксакал оказался весьма глазастым. Увидел это дело, смекнул, чток чему, пошептал своим, и казахи в один голос говорят: если, мол, самовольнобатыру руку отрежете, никто из завала живым не выйдет. Идите, ройте, копайте,что хотите делайте, но знайте: мужик без руки – вы без голов. Спустились парнив завал. Стали думать, что делать. Помирать вообще-то неохота, но как человекапогибать бросишь? И решили: спасем его, а там поглядим. Подобрались к нему – аон уже на небесах…

Самурай лежал, глядя на фонарь, и свет егопочему-то не обжигал глаза, как если бы они стали уже мертвыми, незрячими.

– Ну и к чему ты мне это рассказываешь? –спросил тихо – и в следующую минуту Дмитрий навалился на него, прикрывая открошева камней, вдруг хлынувших сверху. Завал стронулся!

– Дима! Дима-а! – донесся сверху истошныйженский крик, а затем громкий плач.

Дмитрий медленно разогнулся.

– Жив? – И крикнул, подняв голову: –Ничего! Сейчас вылезем, успокойтесь! – И снова навалился на Самурая,закрывая руками голову – сверху опять посыпалась каменная пыль, хотя нет, пыльюее назвать было трудно…

Самурай покосился на камень, упавший рядом сего головой, оттолкнул от себя парня, попытался вздохнуть. Показалось, илитемная щель ночного неба, видимая между двух косо ставших плит, стала уже?

– Уходи отсюда, – шепнул непослушными,как бы зацементировавшимися губами. – Еще один такой обвал – и никто невыберется. Там же Олеся…

– Ничего, она с Лёлей, – беззаботносказал Дмитрий. – Ты понял, к чему я тебе ту историю рассказал? Времени унас в самом деле нет, а это единственное средство тебя отсюда вытащить.

– Пилить будешь? – усмехнулсяСамурай. – Или как? Брось чушь городить, пошел вон!