Согласно египетскому документу, Ахорис был «низложен, потому что он отверг Закон и не считался со своими братьями; шестой правитель, который пришел после мидийца Неферита II, не был свергнут»; «случилось так, что они отреклись от Закона при жизни его отца, и его сына поразил грех». Спустя четыре месяца Неферит II был убит Некхтенебефом, которого греки называли Нектанебо I. Было объявлено, что он сын Неферита I, хотя на самом деле он был сыном полководца по имени Джедхор. Так было положено начало последней независимой египетской династии — Тридцатой династии из Тебнута, или Себеннита, которая была самой могущественной на протяжении века.

Некхтенебеф (378–360 до н. э.) сразу же обнародовал свою программу: он будет сильным царем, который станет защищать Египет, как бронзовая стена, с оружием в руках, подобно воину с саблей, который вырезает сердце у врагов и делает добро тем, кто ему верен, чтобы они спокойно спали, так как в их сердцах только замечательные деяния. Он способствует благосостоянию храмов и расспрашивает жрецов обо всех делах храмов; он усыпает их алтари ладаном и умножает их храмовую утварь; он подготавливает улучшение жизни по всем направлениям. Горы рассказывают ему, что скрыто в них, море дает свои дары, а пустыни — ладан. Витиеватые древние формулировки снова использованы совершенно уместно.

Его величество короновался во дворце в Саисе, а затем отправился в храм Нейт. Он явился перед своей божественной матерью, увенчанный красной короной, и принес в дар своему отцу Осирису, владыке вечности, напиток. Он провозгласил указ: «Пусть они отдают десятую часть золота, серебра, древесины и всего, что привозят с Ионического моря, — всего, что они облагают налогом, в сокровищницу города под названием Гент, а также десятую часть золота, серебра и всего того, что производится в Навкратисе, расположенном на берегу реки Ану, в дар моей матери Нейт. И пусть так будет всегда в добавление к тому, что было раньше, и пусть в качестве каждодневного подношения они дают одного быка, одного гуся и пять кувшинов вина. Оставшееся предназначено для сокровищницы моей матери Нейт, так как она является Владычицей моря, и именно она оказывает им поддержку. Пусть они запишут эти слова на этой стеле, которая будет установлена в Навкратисе».

Иными словами, это предписание налагает новый десятипроцентный налог на все товары — ввезенные или произведенные в Египте, готовые изделия или сырье. Эта надпись выбита красивыми буквами на черном граните. Справа царь в белой короне стоя приносит в дар вазы сидящей богине Нейт, на которой также надета белая корона. Слева Некхтенебеф — с рогами, шаром и перьями — дарит точно такой же Нейт оплечье с головой ястреба.

При милостивом правлении Некхтенебефа и его визиря Хорсиса, сына Онофра — жреца в Бабите, Египет вновь стал процветать. С одного конца долины Нила до другого длинная цепочка построек когда-то была помечена его картушем. В Верхнем Египте и по сей день существуют внушительные развалины, но гораздо более богато украшенную дельту реки можно мельком увидеть только с многочисленных, но разбросанных по большой территории фрагментов — это все, что сохранилось под разрушительной силой времени и человека.

В первый год своего правления он перестраивал для Гора храм в Эдфу. На третий год он начал осваивать каменоломни в Хаммамате, где он почтил Мина, Птаха, Гора и Исиду. В тот же и последующий годы его рабочие стали добывать камень в Туре; на шестой и девятый они работали на каменоломнях неподалеку от Амарны.

На шестнадцатый год правления он построил в Коптосе стену с красивыми воротами. Другие, такие же красивые, ворота были построены для южного храма. Для Мина Коптосского он подготовил гробницу из зеленой брекчии, привезенной из Хаммамата. Ее красотой мы можем полюбоваться, хотя две ее двери, сделанные из ароматной древесины и инкрустированные золотом, исчезли.

Одной из первых построек на острове Филе, теперь скрытой водами, поднятыми Асуанской плотиной, был небольшой, но изящный и прекрасный храм с колоннами с цветочными капителями. На ширмах изображен Некхтенебеф, совершающий жертвоприношение, а на первом пилоне сохранились его барельефы. Крыльцо принадлежало его матери Исиде, которую почитали в Абатоне как хозяйку Филе; оно также предназначалось для Хатхор из Сенмета.

Он расширил храм в Некхабе (Эль-Кабе) и украсил восточные ворота барельефами с изображением царя, молящегося своей покровительнице — богине Некхбет. В Мединет-Хабу он построил небольшие ворота во дворе первого храма, а в самом храме он установил расположенные группами колонны с капителями в виде бутонов и каменными ширмами. Там же он установил измеритель высоты уровня воды, чтобы определять высоту подъема вод Нила в каждое время года. На большом столбе в Карнаке, возможно, изображена сцена жертвоприношения Амону и Мут, и там же он восстановил храм Тутмоса и Хонсу. В Дендере он начал строительство храма местного бога. В Абидосе были храм и гробница из серого гранита, в Гермополе — алтарь из известняка, в Летополе — необычайной красоты саркофаг из зеленой брекчии, в Даманхуре — усыпальница из черного гранита, а в Маскхуте — систрум.

По этим и другим памятникам можно судить об архитектуре времен Некхтенебефа. Статуи и барельефы требуют соответствующего изучения, прежде чем их великолепное искусство получит должную оценку. В то время как художники Саисского периода обращались за вдохновением к временам империи, те, которые творили во времена Тридцатой династии, нашли более простой его источник в искусстве Среднего царства. Если по сравнению со скульптурой более древнего периода их статуи отчасти лишены анатомической правильности, то в них больше натурализма, изящества и силы, что доказывает, что это очень жизненное искусство. Фрагменты барельефов демонстрируют ту же изысканную манеру. Апогеем этого искусства является великолепный лев из красного гранита, носящий его имя. В то время как искусство Западной Азии даже в столь ранний период находилось под сильным влиянием Греции, искусство Египта остается полностью независимым от чужеземных влияний. Этот последний расцвет чисто национального искусства является одним из величайших в долгой истории Египта.

Так как Эвагорас уже не стоял у него на пути, Фарнабаз начал подготовку ко второму вторжению в Египет. В качестве первого шага Ификрата из Афин позвали возглавить греческих наемников (379 до н. э.). Все это было на пользу Афинам, которые скрупулезно придерживались буквы «царского мира», даже когда нарушали его дух. Например, согласно договору, заключенному с Хиосом в 383 г. до н. э., Афины признавали соглашения, которые царь, афиняне, лакедемоняне и другие эллины отвергали.

Афины исключали царских подданных в качестве приемлемых членов, когда на следующий год они организовали Второй Афинский союз (378 до н. э.). Так как военный альянс был в первую очередь направлен против Спарты, акцент был сделан на «свободу» и «автономию». Грехи, которые сделали ненавистной память о бывшей афинской империи, старались тщательно обходить. Члены союза, среди которых на тот момент числились Фивы, были полноправными союзниками и никогда подчиненными. Слово «дань» никогда не употреблялось. Все платили не слишком большие «взносы», которые находились в их собственных руках. Дела союза решались «общим советом союзников», в котором у Афин не было права голоса. Государство, которое официально было «руководителем», дало торжественное обещание, что у обездоленных афинян больше не будет клерухий (владения граждан какого-нибудь древнегреческого государства, находившиеся вне его пределов. — Пер.), никаких афинских «надсмотрщиков» и гарнизонов, а судебная апелляция к «руководителю» отклонялась. Под угрозой смерти запрещалась любая попытка внести поправки в это постановление.