И все же новый альянс был далек от совершенства. Афины по-прежнему держали в своих руках исполнительные полномочия и власть, которую они подразумевали. «Общий совет союзников» собирался в Афинах и поэтому подвергался местному давлению. Каждый голос должен был быть принят афинским собранием, равно как и «общим советом». И что хуже всего, каждое государство, независимо от своего благосостояния или численности населения, имело только один голос, а так как количество членов союза росло, то Афинам, как члену, обладающему исполнительной властью, становилось все легче управлять общим советом благодаря контролю над более маленькими, но в конечном счете более многочисленными государствами.

В таких условиях было неизбежно, что Афины постепенно станут посягать на суверенные права членов альянса. Было также неизбежно, что новый союз в конце концов пойдет по стопам предыдущей Делийской лиги и станет врагом Персии. Однако на тот момент Афины оставались в хороших отношениях с Великим царем, в то время как в Азии явно продолжался процесс раздробления. Вифиния сохраняла свою независимость, когда Дедалса сменил Ботейрас, а того — Бас (377–327 до н. э.). Гекатомн был фактическим царем Карии и безоговорочно передал свои полномочия своему старшему сыну Мавсолу (377–353 до н. э.).

В Тельмессе мидиец Артомпара (Артембарес) чеканил монеты с изображением голов Афины или Геракла или заменял их своим собственным портретом, на котором он носит персидскую бороду и персидский же головной убор. Противоположностью ему был царь Лимиры, на греческие симпатии которого указывало его афинское имя — Парекла или Перикл, а на монетах которого были изображены трискеле, Гермес, сияющий Аполлон или Пан с козлиными рогами. В войне с тельмессийцами он запер их в городе и заставил прийти к соглашению.

По ликийским надписям мы можем прочитать обе стороны повествования. В Пинаре находится отдельно стоящая гробница искусной работы, построенная Дапссмой, который командовал армией ликийцев с Артембаресом, хотя могила его отца Падрамы находится в Ксанте. В Лимире находится двухъярусная скальная усыпальница Таборсала, потомка Зайи, в которой похоронены его приемный сын Лосантра (Лисандр) и полководец Перикла Кхнтабора. На соседней скале изображены десять сражающихся воинов, под ними помещена надпись о том, что Таборсал сделал этот барельеф, когда он с Периклом нанес поражение Артембаресу и его войску. Трое других мужчин, имена которых кажутся странными в ликийском правописании, тоже являются полководцами Перикла, а четвертый — его первый министр. К тому же Перикл захватил командующего наемниками Харименеса из Милета, когда тот пытался скрыться в Фаселисе (приморский город в Ликии на берегу Памфилийского залива. — Пер.), и не только разгромил его, но и, очевидно, взял город. Проклеанскими играми в Тельмессе были отпразднованы его победы.

В 374 г. до н. э. Артаксеркс навязал грекам другой мирный договор, который заключил с ним Дионисий-младший из Сиракуз. После своей капитуляции Эвагорас вел себя тихо, но в 374 г. до н. э. он и его сын Пнитагор были убиты евнухом. И хотя другой его сын Никокл затем вступил на трон, не только дела в его государстве находились в беспорядке, а казна была пуста, но он должен был бороться с неприязнью Артаксеркса. Тем не менее он сумел заплатить огромным количеством своих монет с изображением Афины и Афродиты — позже говорили, что сумма равнялась 20 талантам, — Исократу за сочинение панегирика его отцу.

Начиная с 379 г. до н. э. Фарнабаз собирал греческих наемников для похода в Египет. Чтобы заплатить им, он часто чеканил монеты по эскизам греческих художников, которые с некоторой долей успеха часто копировали знаменитые сицилийские оригиналы; столь путанны, однако, надписи на арамейском языке «Фарнабазу», «Килик», «Хилик» и «Баал Тарз», что трудно разобрать, что они должны были означать «Фарнабаз», «Киликия» и «Владыка Тарса». Бог изображен в виде, который впоследствии стал стандартным: полуобнаженный, он сидит на троне без спинки с замысловатыми резными ножками и держит скипетр, который заканчивается трезубцем или орлом. Временами греческий гравер неуместно заменяет сиракузскую нимфу Аретузу владыкой Тарса. С большей вероятностью голова воина в шлеме с гребнем подтверждает, что греческим наемникам платили этими монетами. На тех монетах, которые были выпущены в Нагиде, написано название города на греческом языке и изображена местная Афродита с длинными волосами и полностью одетая, которая сидит на троне, украшенном сфинксом, и нюхает лотос; при этом она протягивает небольшое блюдце; на обратной стороне у выгравированной головы грека имеется надпись на арамейском языке.

Существовали трудности с продовольствием. Люди умирали в лагере. Исей (аттический оратор, ученик Исократа и учитель Демосфена, умер после 353 г. до н. э. — Пер.) упоминает афинского наемника, который погиб в Асе. Ификрат назвал двух предателей среди полководцев. Финикийцы были настроены враждебно. Но наконец к лету 373 г. до н. э. Фарнабаз собрал триста трирем, двенадцать тысяч греков и огромную армию воинов из стран Востока.

Сухопутные войска обнаружили, что семь рукавов Нила перекрыты и охраняются крепостями, окруженными рвами. Не сумев войти в Пелусийское устье с Суэцкого перешейка, флот высадил на сушу три тысячи человек пехоты в Мендесийском устье и захватил форт. От пленных Ификрат узнал, что в Мемфисе слабый гарнизон, и настоял, чтобы корабли прошли вверх по течению Нила и обрушились на столицу, прежде чем местные жители сумеют собрать войска. Это было слишком рискованно для стареющего Фарнабаза, и он решил подождать подхода всей своей огромной армии. Ификрат выступил с предложением возглавить наступление с теми войсками, которые уже имелись в его распоряжении, но к этому времени Фарнабаз стал уже сомневаться в его верности и снова отказался.

Из-за этой задержки к египтянам вернулась их храбрость. Мемфис имел соответствующий гарнизон, и нападающие понесли тяжелые потери. Наступило лето, а вместе с ним и разлив Нила. Фарнабаз обнаружил, что не может противостоять подъему воды, и ушел в Азию. Каждый полководец обвинял другого за это фиаско. Вспомнив, как был пленен Конон, Ификрат подкупил капитана судна, чтобы тот ночью увез его из лагеря, и к ноябрю возвратился в Афины.

Некхтенебеф приписал свою победу богу Аравийского нома Сопду, восточному ястребу, который поражает Менту и Фенкху (древние названия азиатов). В храме Сопда царь поместил великолепную раку из черного гранита, надпись на которой представляет собой египетскую версию рассказа о войне. Естественно, он несколько неясен в деталях, но там мы читаем, что Некхтенебеф пришел и убил чудовище Апопа; боги и богини радуются в его святилище, потому что он своими крыльями заковал в цепи своих врагов. Страна Востока радуется, потому что он перебил своих врагов. Он хороший бог, очень храбрый, сумевший выдворить неприятеля. Он мудрый и разумный, он сражается за Египет с мятежниками в провинциях, топчет ногами азиатов. Варвары лежат повергнутыми под его ногами, а его рука — самая смелая среди вождей Хаунебу (слово, которое когда-то применялось в отношении наводящих страх людей, пришедших с моря, но теперь им пренебрежительно названы их бывшие союзники — греки!).