орбите достаточный флот, как сочли опасность гибели гражданских приемлемо-низкой, так и приступили.

Сам Хатак Эразма не интересовал, он использовал его лишь как ориентир. Переведя окуляры бинокля левее и ниже, он смог заглянуть под созданное проекторами маскировочное поле. Дивизион ПКО выглядел грозно и внушительно, несмотря на то, что машины с округлыми тубусами пусковых выглядели хрупкими бабочками на фоне самоходных орудий. Последние всегда напоминали Эразму округлого жука с длинным хоботом. Этаким копьем, призванным пробить броню. В некотором роде так и было. Батареи дивизиона не могли сбить щиты Хатака одним залпом, но этого от них не требовалось. При согласованной работе с ракетными комплексами они могли в достаточно мере ослабить силовые поля. В теории, при идеальных условиях, один согласованный залп мог уничтожить Хатак. Половины дивизионного залпа ракетами класса «земля-космос» для этого вполне хватало.

«Жаль, что идеальных условий на войне не бывает», — подумал Эразм, переводя бинокль на вершину следующего Хатака. «С другой стороны, бить-то ведь по уже ослабленным и поврежденным кораблям придется. Тут и пушки многое смогут», — утешился он, рассматривая построение одной из вверенных ему частей. «Надо бы узнать, кто там и чем отличился, что две роты на плац выгнали», — поставил он мысленную зарубку в памяти.

Генерал Эразм имел в дружине своеобразную репутацию. Его уважали, любили, а кое-кто чуть ли не всеведущим пророком считал. Разумеется, в большинстве своем он узнавал обо всем творящемся по стандартным для командира каналам, но иногда он посылал запрос или являлся лично и проявлял любопытство с такой поразительной оперативностью, что любой офицер понимал — ему просто физически еще не могли ничего доложить. Сначала у Эразма так само собой получалось, теперь же он не упускал возможности поддерживать сложившуюся репутацию. Давно уже понял — «Сначала ты работаешь на имидж, потом он работает на тебя». В частях, расположенных рядом со ставкой генерала, всегда царил образцовый порядок, а там, куда он собирался с инспекцией, с поразительной быстротой устранялись все недочеты.

— Эр, спускайся в бункер, донесение разведки, — пришла мысль от симбионта.

— Понял, — опустил бинокль Эразм.

Ему не требовалось спрашивать, что там сообщили бойцы Святогора. И без того понятно — враг ушел в прыжок и скоро начнется бой. Детали Эразма не слишком интересовали. Он не флотский, все что могла армия — ударить из всех стволов по команде лорда-адмирала Воймира. «Стоять, стрелять и умирать», — на миг губы Эразма исказила грустная усмешка. Дивизион ПКО не имел шанса уйти из-под орбитального удара. Маневренность не позволяла. А повысить ее — дешевле БХ построить.

— Текматей, — приветствовал Эразма Ярополк.

— Текматей, — ответил тот. — Началось? — спросил он, передавая бинокль и плащ адъютанту.

— Нет, но скоро. Третий вариант, — пояснил Ярополк.

— Логично, — кивнул Эразм, занимая свое место за столом.

— Объявить боевую тревогу, — приказал Ярополк.

В последний момент Аид повел флот через глубокий гипер. Агенты успели послать предупреждение, подобное рассматривалось генштабом, вероятность этого учли и подготовились, но легче не становилось. Эразм почти физически услышал вой сирен, раздавшийся по всей планете и на кораблях. Сфера каракеша на запястье его правой руки засветилась, но тускло. Армии предстояло вступить в бой намного позже. Если все пойдет по плану. Но это не означало, что Эразму, Ярополку и прочим не найдется, чем заняться.

Вернувшись после завтрака в кубрик, Акамир улегся на кровать, достал пару упругих мячиков и принялся коротать время, кидая их в стену и ловя на отскоке. Минут двадцать он развлекался подобным образом, потихоньку доводя Боша, своего друга детства, с которым в этом году закончил летную академию имени Орлика.

— Лучше бы записи боев посмотрел, — оторвался от планшета Бош.

— И чего я там не видел? — прекратил кидать шарики Акамир.

— Многого. К примеру…

— А, — отмахнулся Акамир. — В нашем деле важна реакция, — наставительно поднял он палец и продемонстрировал шарики.

— На одной реакции далеко не уедешь. Еще и соображалка нужна.

— Вот станешь командиром эскадрильи, тогда и будет где соображалку проявлять, — усмехнулся Акамир.

— Не стану, — покачал головой Бош.

— Это почему же? Неужто рапорт удовлетворили? — Акамир сел и поджал ноги, уставившись на друга.

— Нет, но после боя удовлетворят. Мне капитан обещал лично посодействовать.

— Не понимаю я тебя, — вздохнул Акамир и откинулся спиной на стену кубрика. — Вот зачем тебе с глайдера на алакеш пересаживаться? Он же деревянный, ни тебе скорости, ни тебе маневра.

— Зато потом на драккар переберусь и смогу постоянно летать. — Бош выключил голограмму и убрал планшет. Закинув ладони за голову, он прикрыл глаза и мечтательно улыбнулся.

— Ты всегда героем стать хотел, — усмехнулся Акамир, смотря на друга.

— Нет, я просто с детства хотел летать. Как увидел учебный бой глайдеров, так и загорелся.

— Ага, и меня поджег, — усмехнулся Акамир.

Он вспомнил тот день, десять лет назад. Лето, гладь младшей из великих сестер, несущая воды к океану. Они на спор и скорость поплыли к отмели, ставшей из-за жары островом. Бош снова обогнал его. Он всегда и во всем был первым. Тогда, лежа на нагретом солнцем песке, они и увидели их — глайдеры смерти. Две черные точки стали птицами, выбросившими вперед крылья, да так и замершими в этом положении. Они неслись к земле, казалось, падали прямо на них, а потом появились еще два истребителя, эти и правда пронеслись прямо над вскочившими мальчишками. Это сейчас Акамир понимал — одна пара учеников зажала другую, вынудила уйти вниз, лишила маневра, а тогда он просто стоял с раскрытым ртом и смотрел на скоротечную круговерть боя, видел яркие трассеры и всполохи щитов.

— Опять вспомнил, — усмехнулся Бош, приоткрыв один глаз и покосившись на друга.

— Как будто ты сейчас не вспоминал, — хмыкнул Акамир.

— Я и не забывал никогда, — пожал плечами Бош, — как и ты, — добавил он с улыбкой.

— Ну… да.

— Только я вырос, а ты остался все тем же пацаном из деревни.

— Ой-ой-ой, какие мы, — фыркнул Акамир. — Нос не задирай, сопли видно.

— А как же в бою головой крутить должно? — усмехнулся Бош.

— Мы не в бою, — усмехнулся Акамир, усилием воли удержавшись от того, чтобы не потереть макушку, на которую частенько опускалась тяжелая рука мастера-джафа,