попыталась окунуть его в мокрое паро-водяное облако. Правда, на миг ей пришлось отвлечься — иначе брошенная им швабра расшибла бы ей лицо.

Стремительно остывающее облако осталось позади. Пока ведьма отмахивалась от швабры, Охитка очутился прямо перед ней и ухватил за руку в болевой захват.

Девица заверещала. Дверь с треском распахнулась, впуская всполошившихся храмовников.

На столешнице опустевший чайник коротко треснул и отключился: сработал предохранитель. Правда, палеными проводами таки запахло. Предохранитель спасал от пожара, но сам чайник сгорел.

Остывший пар развеялся в воздухе. Охитека ощутил только, как мимо него пронеслось невидимое сырое облачко.

Ведьмочка сообразила, что агрегат сгорел и сделался бесполезным. Опустевший чайник сорвался с подставки и полетел в голову нэси. Охитека инстинктивно отпрянул за спину пленницы, и пластиковый сосуд — благо, успевший немного остыть — с размаху влетел ей же в лицо. Ведьмочка взвизгнула от боли.

Тьфу ты! Синяки на лице останутся.

Подоспевшие храмовники перехватили резвую девицу у нанимателя, его самого оттеснили в сторону.

*** ***

— Я отвечу на вопрос — а потом вы меня шлепнете, — она мрачно глядела на него.

— Девочка, если б я хотел тебя шлепнуть — уже бы сделал это, — с раздражением отозвался Охитека. — После твоих фокусов с моим чайником, — он смолк. Возмущение, прозвучавшее в его голосе, выглядело смехотворно. — Я пытался налить тебе чаю, а ты, — не удержался-таки от упрека.

Она глумливо фыркнула, потом снова помрачнела.

— Вы же не отпустите меня.

— И что должно мне помешать? — искренне изумился он.

— Как так?! Вы меня выпустите — а я расскажу тому, с кем меня сфотографировали, как вы о нем меня расспрашивали.

-Угум. А он спросит: а как так вышло, милая, что тебя расспросили — а теперь ты на свободе гуляешь? Живая вся такая, здоровенькая. Без фингалов и переломов.

Хотя насчет без фингалов — это он погорячился. На лбу наливался фиолетовым кровопдтек. Однако она побелела. Видно, успела забыть об этом.

— То есть — выпустив меня, вы мне в любом случае подпишете приговор...

— Да с чего бы вдруг? Вот посуди сама: какова вероятность, что я выхватил тебя с улицы ради того, чтобы расспросить по поводу фотографии, которая красуется в светской хронике, у всех на виду? С треть суток назад она в этой самой хронике появилась, и твой визави явно не был против. Позирует вон на камеру, улыбается.

Охитека подошел к сидящей снова на стуле девчонке, навис над ней, положив руки на спинку стула за ее плечами. Она дернулась, когда его лицо оказалось рядом.

— Нет, ну скажи мне: какова вероятность, что какому-нибудь сумасшедшему понадобится расспрашивать такое? — проникновенно осведомился он. — Ты же милая, красивая девочка. Тебя уж если похищать — то точно не для допросов.

— А я тогда пойду в управу стражей мира, — запальчиво начала она.

— Ну, пойдешь. Они отправят на экспертизу. И что ты там предъявишь? Судья предложит мировое соглашение. А если ты откажешься называть цену — это вызовет вопросы. И тогда повернуть можно в разные стороны.

— У вас будут проблемы...

— Можно подумать, у меня до этого их не было! — отмахнулся он. — Даже если ты закусишь удила — это будет меньшей из моих проблем.

Вейская ведьма с ненавистью на него глядела.

— Не понимаю, — он выпрямился, прошелся взад-вперед. — Что за сложность — назвать имя того, кто даже не пытается скрывать то, что знаком с тобой? Не прячет своего лица от камер.

— А я не понимаю, зачем такие меры, чтоб разыскать человека, который не прячется, — выдавила она. — Это подозрительно!

— И чего ты боишься? — он тяжело вздохнул. — Не верю, что ты так переживаешь за своего визави. Ты боишься за себя. Что именно настораживает? Тебе кто-то угрожал? Скажи, что я могу предложить.

— Вот так любезно, — она скривилась.

— Для меня это быстро, — уточнил нэси. — Мне просто лень возиться. Ты — самый короткий путь к информации. В данном случае. И я сомневаюсь, что от меня потребуются какие-то сверхъестественные усилия или траты, чтобы тебя обезопасить.

— Он же все равно узнает, что я была здесь, — отозвалась ведьмочка, понизив голос. — Он может захотеть узнать что-нибудь о вас!

— Рассказывай, — Охитека беспечно пожал плечами. — Что ты такого увидела здесь, чего нельзя было бы рассказать подругам, журналистам... ну и кому угодно еще?

— Меня привезли сюда храмовники!

— Все знают, что я работаю с храмовыми бойцами, — удивился нэси.

И захлопнул рот. Знают-то все. Как знают все и то, что не станут бойцы общины Великого Столпа возить с улицы девиц, с которыми желает развлечься обнаглевший олигарх.

— Что, дошло? — едко отозвалась она.

— Можешь рассказать подружкам и журналистам, как орал на меня командир отряда за то, что дал его людям такое задание. Только по секрету, — нэси усмехнулся. — Ты ведь понимаешь — моя репутация может пострадать от того, что я позволю общественности узнать, как на меня орут подчиненные. Пусть даже это и не совсем мои подчиненные.

— Кто в это поверит? — шепнула она хрипло.

— А кто поверит в то, что ты могла знать что-то, интересное для меня? Не смеши! Твое фото с этим типом висит в глянцевом журнале, — напомнил он. — И полюбоваться им могут все обитатели трех континентов. К слову, — прибавил задумчиво. — Вот если тебя после визита ко мне вдруг шлепнут — эти события можно будет связать. И пресса их свяжет — даже мне подкидывать им такую идею не придется. Твоему визави оно нужно?

— Это страшный человек...

— Вольно ж тебе было попадать в кадр со страшным человеком! — не сдержался нэси. — Или нестрашные слишком мало зарабатывают, чтоб заслужить твое внимание?

И сам на себя разозлился за жалость к глупой девчонке. Она свою судьбу выбрала сама! Кто ей мешал развивать дар вместо того, чтобы скакать по сцене? Да даже и на сцене — кто ей мешал петь и плясать, как положено артистке! Нет, вздумалось найти богатого спонсора.