– Ты преувеличиваешь, но мне приятно. Хотите чего-нибудь выпить?

Банни вспоминает о свертке, который у него в руках.

– Ой, прости, мы принесли тебе вот это.

Паллина смотрит на него с упреком.

– Это замороженные фруктики, их надо положить в морозилку, а не то они растают.

– Ну конечно, они такие вкусные! Спасибо! Но вы могли прийти и с пустыми руками…

Банни передает сверток Баби, которая идет на кухню.

– Слушайте, ну серьезно, что вы хотите? – Баби указывает на сервант в гостиной: на нем стоит поднос с разными бутылками. – Немного шампанского? Игристое белое, кока-кола, немного белого вина… Есть еще кинотто, есть горькая настойка.

Паллина садится на большой белый диван.

– Мне кока-колу зеро, если есть.

– Есть, есть.

Банни смотрит на Паллину, которая делает ему знак, чтобы он сел.

– А вот мне немного шампанского.

Баби отвечает с кухни:

– Ну и отлично, я тоже его немного выпью.

Вскоре она возвращается в гостиную и начинает разливать напитки в разные бокалы. Банни осматривается.

– Поздравляю, чудесная у тебя квартира, правда, красивая.

– Тебе нравится?

Баби передает ему бокал шампанского, налив кока-колу Паллине.

– Очень.

– А обстановка?

Банни оглядывает диваны, занавески, ковры.

– Прекрасная. Я не очень разбираюсь в этих вещах, но она, как мне кажется, похожа на одну из тех квартир, которые показывают в рекламе, – на те идеальные дома и квартиры, в которых все работает, и нет ни одной ненужной мелочи…

Баби смеется.

– Я их называю домиками с упаковок печенья фирмы «Белая мельница».

– Да, пожалуй.

– Но этот дом лучше, потому что его обставил величайший архитектор; он пока еще не известен широкой публике, но скоро станет.

Паллина ставит стакан на журнальный столик.

– Она говорит обо мне, прикалывается надо мной.

– Нет, ты серьезно обставила эту квартиру?

– Снова здорово. Нет, ну почему меня все недооценивают? Ладно, Баби, дай немного шампанского и мне: тогда я выпью с вами и напьюсь, а не то впаду в депрессию как несостоявшийся архитектор.

Баби встает, берет бокал, наполняет его шампанским.

– Ты будешь становиться все профессиональней и откроешь собственное бюро, дай себе только немного времени.

– Мама…

Из коридора в гостиную входит маленький Массимо.

– Что ты тут делаешь? Ты уже должен спать.

– А можно я поздороваюсь с Паллиной? Я слышал голос…

– Ты уже встал и уже здесь, в гостиной. Значит, ты не спрашивал моего разрешения и сделал все сам. Ладно, поцелуй Паллину, а потом сразу же в постельку.

Массимо подходит к Паллине, целует ее в щеку, а потом отходит немного в сторону и на нее смотрит.

– А почему ты потом больше к нам не приходила?

– Потому что я закончила работу. Но ты же видишь, сегодня я опять пришла и еще буду приходить часто-часто, честное слово.

Массимо сияет.

– Тогда ты должна прийти как-нибудь днем; тогда мы заберемся на диван и будем смотреть мультики про Стича, они мне очень нравятся. Уверен, что они понравятся и тебе. Ты знаешь, кто такой Стич?

Паллина смотрит на Баби, но потом решает сказать правду.

– Нет, не знаю.

Массимо доволен еще больше.

– Тогда я тебе его покажу. А тебя как зовут?

– Я Банни.

Сандро неуклюже подает ему свою ручищу, в которой рука мальчика просто утопает.

– Банни, Паллина… Мне нравятся эти смешные имена. А теперь я пошел спать, а то завтра мне в школу. Иначе мама рассердится.

– Точно. Ты уже начинаешь меня понимать.

Баби встает с дивана, кладет руку на голову сына и нежно подталкивает его к коридору, из которого он пришел.

Массимо оборачивается в последний раз.

– Спокойной ночи.

И идет за мамой в свою комнату.

Вскоре Баби возвращается в гостиную.

– Паллина, ну ты даешь… Он в тебя просто влюбился.

– Да ну, просто ему нравится смешное имя. И не говори так, а не то Банни будет ревновать и к нему.

Сандро улыбается.

– К нему – особенно! Он такой красавчик… Но знаешь, на кого он похож? Знаешь, кого он мне напоминает?

Паллина и Баби переглядываются и едва не теряют сознание.

Банни на них смотрит.

– Ну, вы поняли, кого?

И хором отвечают:

– Нет.

И потом улыбаются, хотя они все равно смущены.

Банни стучит рукой по дивану.

– Да ладно, с такими глазами… А, ну да, на этого французского актера, Алена Делона!

И обе с облегчением вздыхают.

– И точно! Что-то есть… – поддакивает ему Паллина.

Баби ей благодарна.

– О да, отличный комплимент. Пойду на кухню посмотрю, как там Леонор.

Паллина поднимается с дивана.

– Я с тобой.

Едва они входят на кухню, Баби прикрывает дверь.

– Меня чуть удар не хватил, я даже подумала, что ты ему сказала.

– Ты что, с ума сошла? Ты думаешь, я могу рассказать такое? И это после того, как я тебе дала слово? Да ты меня обижаешь! Или ты забыла, кто я? Легендарная Паллина!

– Ты права, но я чуть не умерла.

– И я тоже! Я подумала, что он сам догадался. А теперь, когда я все знаю, я просто окаменела, когда вошел твой сын. У него та же улыбка, взгляд. Он действительно красивый.

На мгновение Паллина вспоминает про тот вечер со Стэпом, когда она столько выпила, когда была в отчаянии и захотела его, думая, что, потеряв Полло, можно полюбить только его: это казалось ей единственным выходом. Ей стыдно, что так было. Паллина не знает, хватит ли у нее когда-нибудь смелости рассказать об этом Баби. Она краснеет.

– В чем дело?

– А что такое?

– Ты стала вся красная.

– Пустяки, просто я уже отвыкла пить.

– Нет, наверное, выпила слишком быстро. Уж ты-то прекрасно все переносишь.

«Но только не кое-какие чувства», – хотела бы ответить ей Паллина. Ей так хотелось бы рассказать Баби все, но она не решается, а предпочитает посмеиваться про себя, обдумывая последнюю фразу «Унесенных ветром», которая ей так нравится: «Я подумаю об этом завтра». Да, но завтра тебе придется это сделать; ведь по сути ничего не произошло.