Постепенно семья периода Тайсо начала прокладывать маршруты в новые городские парки. Первый публичный парк, названный Уэно, был открыт в 1878 г. на северной окраине города. К эпохе Тайсо на его территории размещались зоологические сады, несколько художественных и научных музеев и первый в Японии зоопарк. Однако главным символом Тайсо был парк Хибийя, размещенный в центре столицы. Он был открыт в 1903 г. на месте бывшего плац-парада. В Хибийя, где в свое время собирались демонстранты, протестовавшие против Портсмутского мирного договора, семьи среднего класса могли любоваться самыми старыми деревьями города, а также валами и рвами бывшего замка Эдо. Однако для большинства посетителей наиболее привлекательными были те места парка, которые были оформлены в западном стиле: лужайки и сезонные клумбы; спортивная арена, посвященная самому модному помешательству тех дней — катанию на велосипедах; монументальный фонтан, представлявший собой фигуру журавля, из поднятого клюва которого била мощная струя воды; современная эстрада, накрытая сверху огромным куполом, на которой по воскресеньям и в дни национальных праздников играл оркестр; и, наконец, ресторан, в котором можно было отведать блюда, приготовленные по западным рецептам.

Семья периода Тайсо также посещала и современные универсальные магазины. На небольшом расстоянии от парка Хибийя располагались огромные универмаги Мицукоси и Сирокийя, надо было лишь пройти пешком через квартал Гиндза. Эти два магазина стояли друг напротив друга по обоим концам моста в Нихонбаси, где ранее располагался торговый центр Эдо. Если их местонахождение было традиционным, то сами магазины были абсолютно современными. В 1911 г. Сирокийя (предшественник современной сети магазинов Токию) для привлечения покупателей возвел впечатляющее эклектичное четырехэтажное здание, снабженное первым в Японии лифтом. Обслуживали этот магазин женщины-продавщицы, одетые в одинаковую униформу западного образца. Три года спустя компания Мицукоси (в 1904 г. под этим названием был зарегистрирован бывший галантерейный магазин Мицуи) построила пятиэтажное сооружение в стиле Возрождения. Это было самое крупное здание к востоку от Суэца. В нем была система центрального отопления, первый в Японии эскалатор, несколько лифтов и бесконечные ряды стеклянных витрин. В универсальных магазинах семьи среднего класса могли приобрести самые последние новинки промышленности: молочный шоколад и карамель Моринага (в продаже с 1913 г.), мыло Мицува (с 1916 г.), авторучки Пилот (с 1918 г.), кальпис (безалкогольный напиток на основе молока, с 1920 г.) и швейные машинки с ножным приводом (с 1924 г.). Новые универсальные магазины, однако, привлекали к себе средний класс не только товарами, но и культурными развлечениями. В них располагались комнаты для игр, выставки, зимние сады и рестораны с западной кухней, которые превращали посещение Мицукоси или Сирокийя в приятное событие для всех членов семьи.

Отчаянная молодежь

Вскоре семьи среднего класса столкнулись в глазах молодых людей с моги и любо. Это были культурные идолы для студентов и прочих молодых холостяков в главных городских центрах Японии. Сами слова, вошедшие в загадочный лексикон сленга конца периода Тайсо, являлись сокращенными формами от модан гаару и модан бои. которые, в свою очередь, произошли от английских словосочетаний modem girl («современная девушка) и modem boy («современный юноша»). В середине 1920-х этих молодых людей можно было узнать даже в толпе. Мога предпочитали носить короткую стрижку, оставлявшую открытыми уши и заднюю часть шеи, шокирующе короткие юбки с вызывающими узорами, туфли на высоком каблуке и прозрачные чулки, позволяющие любоваться их ногами. Что касается мобо. то в одной популярной песне тех лет говорилось, что они носят голубую рубашку с зеленым галстуком, брюки клеш, шляпу-котелок и ройдо (образовано от слова «Ллойд») — очки в роговой оправе, которые сделал популярными актер Гарольд Ллойд. Волосы свои они зачесывали назад, оставляя открытым лоб и не делая пробора.

Токийские мога и мобо превратили свои прогулки по Гиндза в форму искусства. В это время они породили еще одну новую идиому — Гинбура. Ее первый слог был взят из слова Гиндза, а второй — из бу рабура. которое означало бесцельно шататься по улицам в поисках развлечений. На территории Гиндза молодые люди могли посетить пивные бары и кабаре, зайти в джазовые клубы, размяться на танцевальных площадках и посмотреть в театрах пьесы, авторами которых были как японские авторы, так и такие западные мастера, как Генрик Ибсен и Морис Метерлинк. Другим любимым местом посещения был район Асакуса, знаменитый своими кинотеатрами, которые были невероятно популярны. Тут находился первый японский стационарный кинотеатр «Дэнкикан» («Электрический дворец»), открытый еще в 1903 г. Не менее знаменитой была и «Опера Асакуса». Этим словосочетанием обозначались все музыкальные произведения, начиная от классических западных оперных произведений, таких как «Риголетто» и «Волшебная флейта», в исполнении японских артистов, до хорового пения и фарсов местного производства.

Полусвет Гиндза и Асакуса дал жизнь многочисленным звездам кино и театральных подмостков, которые ухватили образ японской молодежи и способствовали распространению новой городской культуры по всей территории страны. Первой по-настоящему национальной звездой нового века была Мацуи Сумако. Она родилась в 1886 г. в сельской местности. В 1902 г. она приехала в Токио, работала швеей, дважды неудачно выходила замуж и в 1905 г. присоединилась к драматическому кружку, где и нашла свое настоящее призвание. В 1911 г. Нора из ибсеновского «Кукольного дома» в ее исполнении вызвала бурную дискуссию на страницах журналов и газет вокруг суждения, что ни замужество, ни власть мужчины в доме не должны расцениваться как священные догмы. Двумя годами позже молодая красивая актриса появилась в пьесе Германа Зудермана Die Heimat[33], которая в Японии шла под названием Магда (по имени главной героини). Во Франции и Италии эту роль исполняли величайшие актрисы того времени — Сара Бернар и Элеонора Дузе. А в Японии Мацуи вновь сотворила сенсацию, создав образ молодой женщины, которая, переступив через запреты отца, стала оперной певицей.

Мацуи, с творческой и энергичной натурой, практически в одиночку создала абсолютно новый рынок индустрии звукозаписи. В 1914 г. она совершила турне по Японии со спектаклем по роману Льва Толстого «Воскресение» и сделала фонографическую запись «Песни Катюши». Всего было продано 20 000 копий этой записи, что явилось началом бума популярной музыки. В следующее десятилетие на страну хлынул поток новых музыкальных записей, увлекший за собой души тех молодых японцев, которых больше заботили сиюминутные развлечения, чем будущая ответственность. «Март в Токио» (Токио косин-кьоку), написанный в 1929 г. для одноименного кинофильма, исполнялся во всех кафе и барах столицы. Он ввел в японскую речь еще несколько неологизмов,