оказались все-таки в более выгодном положении. Экономическое процветание 1910-х и космополитизм во взглядах породили новое представление о том, какой могла бы быть жизнь. Поэтому они не собирались смиряться с понижением ее уровня. Повсеместно, а в особенности в тех регионах Японии, где сильно развитым было коммерческое сельское хозяйство, владельцы-арендаторы и арендаторы объединялись в арендаторские союзы, чтобы совместными усилиями бороться с землевладельцами. Споры между арендаторами и землевладельцами спорадически возникали и в конце периода Мэйдзи, однако в 20-е гг. XX в. их количество резко возросло. За этот период власти отметили более 18 000 подобных споров (см. табл. 11.4).

Главной целью почти трех четвертей всех протестов, инициированных арендаторами в 1920-х, было снижение ренты. Претензии были адресованы в основном отсутствующим землевладельцам. Традиционно землевладельцы жили по соседству с теми, кто арендовал у них землю, и активно участвовали в их политической и социальной жизни. Они разбирали мелкие споры, выступали в качестве сватов, устраивали воскресные пиршества и оплачивали местные праздники. Более того, землевладельцы обычно заботились о наименее удачливых крестьянах, предоставляя им в межсезонье работу по ремонту инструментов и прощая им часть ренты в особенно тяжелые годы. Однако к периоду Тайсо большое количество землевладельцев, в отдельных экономически развитых районах — до 50 %, переехали из своих родных деревень в близлежащие города. Там они, получая плату за пользование их землей, либо находили себе занятие, либо просто наслаждались радостями городской жизни. Их отсутствие разрушало традиционные близкие связи, характеризуемые взаимными обязательствами, но, одновременно, это приводило к сплочению жителей деревень, которые подвергали критике землевладельцев, проживавших в городе.

Протесты арендаторов в период Тайсо приводили к разным результатам. В подавляющем большинстве случаев, как это показано в таблице 11.5, жалобщики одерживали верх в спорах со своими землевладельцами или добивались от них уступок.

С этой точки зрения протесты достигали выполнения непосредственных целей. В долгосрочной перспективе, однако, практика арендаторства продолжала существовать, вызывая сомнения по поводу последствий урбанизации и переходу к капиталистическому укладу и создавая ощущение кризиса, которое в конце концов привело к вмешательству государства в сельскую жизнь.

Довольные рабочие

В начале нового столетия рабочие, проживавшие в городах Японии, также демонстрировали стойкое желание изменить условия работы, которые многие из них считали несправедливыми и нищенскими. Женщины с текстильных фабрик боролись в крайне тяжелых условиях, положение мужчин на недавно появившихся заводах было немногим лучше. В XIX в. рабочие руки рекрутировались за счет мигрантов, и эта практика создала заводским рабочим репутацию пьяниц, игроков и домашних скандалистов. Такое отношение повергало некоторых мужчин в пучину сомнений. «Мир представляет собой странное место», — говорил молодой рабочий в 1913 г. «Когда я покрыт потом и маслом, мне кажется, что даже мое сердце запачкано, и мне странно, что рабочие являются человеческими существами, а не какими-то животными»{220}.

Развитие практики наемного труда в тяжелой промышленности порождало чувство низкого самоуважения. К началу Первой мировой войны в крупных корпорациях существовало правило, согласно которому рабочие должны были носить невзрачную форменную одежду компании или иметь свои собственные робы. В результате внешний вид рабочих сильно отличался от костюмов западного покроя, которые предпочитали управленцы и технические служащие, составлявшие еще одну значительную группу наемных рабочих. Вдобавок, если большинство компаний, принадлежавших к верхнему слою дуальной системы, платили своим клеркам ежемесячно, а управленцам ежегодно, то рабочим их скудный заработок они выдавали ежедневно. Кроме того, рабочие были лишены льгот — корпоративного жилья, права на часть прибыли, медицинского обслуживания, — которыми обладали принадлежавшие к среднему классу управленцы и технические служащие.

Несмотря на то что в общественном мнении сложился негативный образ рабочего класса, сами рабочие и те, кто относился с сочувствием к их ситуации, создавали ассоциации, которые боролись за улучшение их социального положения и вели переговоры об обеспечении более приемлемых условий работы. В этом ключе действовала Юайкай (Ассоциация дружбы). Она была создана в августе 1912 г. как основное объединение заводских рабочих. Кроме организации взаимопомощи, она была призвана содействовать улучшению характера, подготовки и статуса рабочих, а также устанавливать гармоничные отношения между трудом и управлением. К 1918 г. она объединяла в своих рядах 30 000 человек. Многие писали письма в бюллетень ассоциации, выходивший дважды в месяц, в которых призывали других рабочих вести более трезвую, умеренную и стабильную жизнь. Сердцевину философии Юайкай составляли представления о том, что рабочие должны быть усердными и демонстрировать почтительность по отношению к своим работодателям. А те, в свою очередь, брали на себя обязательство относиться к своим работникам благожелательно. «Мы, рабочие, являемся бессильными душами, рожденными и выросшими в жалких условиях», — говорилось в одной из статей, опубликованных в официальном органе Юайкай. «Нам необходимы могущественные защитники с теплыми человеческими чувствами. Мы просим вас открыть нам свои сердца, наполненные родительской любовью. Если вы сделаете это, мы откроем вам навстречу наши детские души, упорно трудясь на вашу пользу»{221}.

К середине периода Тайсо многие трудящиеся и лидеры зарождающегося рабочего движения начали вкладывать в концепцию благожелательности более конкретное содержание. Они требовали от своих работодателей повышения зарплаты, улучшения условий труда и распространения на рабочих тех же льгот, которыми пользовалось руководящее звено предприятий. Если компании не могли удовлетворить требования о более гуманном отношении, трудящиеся прекращали говорить на тему сыновних чувств и переходили к более жесткой тактике и прямым действиям. Некоторые просто откладывали свои инструменты и покидали рабочие места, как это делали утратившие иллюзии рабочие в эпоху Мэйдзи. В 1918 г. лишь 50 % работниц текстильных предприятий проработали на одной и той же фирме более года. На одной из ведущих текстильных фабрик в Канэбо ежегодно, с 1905 по 1915 г., почти две трети работниц без дозволения покидали свои рабочие места. В тяжелой промышленности переход рабочих с одного предприятия на другое в поисках более высокой зарплаты или в стремлении повысить свое мастерство было обычным делом. В 1910-х количество рабочих, поменявших место работы, могло достигать в год 75 % от их общего числа.

В 20-х гг. XX в. недовольные рабочие все активнее стали присоединяться к профсоюзам. На рубеже столетий статья 17 Закона об общественном порядке и полиции, принятого в 1900 г., сделал незаконным любое использование «насилия, угроз, публичной клеветы, агитации или подстрекательства» для того, чтобы побудить кого-либо вступить в