Когда Присси завизжала, доносившиеся сверху стоныоборвались, и секундой позже послышался слабый, дрожащий голосок Мелани:

— Скарлетт? Это т??? Пожалуйста, поднимись ко мне!Пожалуйста!

Скарлетт выпустила руку Присси, и девчонка, всхлипывая,повалилась на ступеньки лестницы. С минуту Скарлетт стояла неподвижно,прислушиваясь к тихим стонам, которые снова стали доноситься из комнаты Мелани.И пока она стояла там, он почудилось, что на плечи ее легло ярмо, котороепридавит ее к земле своей тяжестью, стоит ей ступить хоть шаг. Она пыталасьприпомнить, чем старались ей помочь Мамушка и Эллин, когда она рожала Уэйда, новсе расплывалось как в тумане, милосердно изглаженное из памяти муками родовыхсхваток. Вес же кое-что ей удалось вспомнить, и она быстро, решительно началадавать указания Присси:

— Ступай, затопи плиту, поставь на огонь котел с водой.Приноси все полотенца, какие сыщутся, и моток шпагата. И ножницы, И не говори,что не можешь ничего найти! Быстро достань и принеси мне. Ну, живо!

Она рывком подняла Присси на ноги и толкнула ее к кухоннойдвери. Потом распрямила плечи и начала подниматься по лестнице.

Нелегкая ей предстояла задача — сообщить Мелани, что онасама с помощью Присси будет принимать у нее роды.

Возможно ли, чтобы день мог быть так долог, чтобыпослеполуденные часы тянулись без конца и чтобы была такая удушающая жара? Истолько мух, назойливых ленивых мух. Они тучами вились над Мелани, невзирая нато, что Скарлетт не переставая махала пальмовой ветвью, так что у нее дажеонемели руки. Однако все ее усилия, казалось, были тщетны: стоило ей согнатьмух с потного лица Мелани, как они уже ползали по ее липким от пота ногам, иноги беспомощно дергались, и Мелани восклицала:

— Пожалуйста! Сгони их с ног!

Скарлетт опустила жалюзи, чтобы защититься от зноя инестерпимого сверкания солнца, и комната была погружена в полумрак. Лишь покраям жалюзи и сквозь узкие щелки в них проникали лучики света. Комнатапревратилась в жарко натопленную печь, и насквозь пропотевшее платье Скарлеттстановилось с каждым часом все более влажным и липким. От Присси, скорчившейсяв углу, нестерпимо разило потом, и Скарлетт давно выставила бы ее за дверь,если бы не боялась, что девчонка, выйдя из-под ее надзора, тотчас удерет.Мелани лежала на темных от пота и пролитой воды простынях и крутилась впостели, поворачиваясь то на правый бок, то на левый, то на спину, и снова — тотуда, то сюда.

Временами она пыталась приподняться и сесть, но тотчаспадала на подушки и опять начинала вертеться с боку на бок. Сначала онастаралась не кричать и так искусала губы, что они стали кровоточить, поканаконец Скарлетт, у которой уже кровоточили нервы, не прошипела:

— Бога ради, Мелли, перестань геройствовать. Кричи,если хочется кричать. Никто же, кроме нас с тобой, не услышит.

Послеполуденные часы ползли, и Мелани, как ни крепилась, всеже начала стонать, а порой и вскрикивать. Тогда Скарлетт закрывала лицо руками,затыкала уши и, покачиваясь из стороны в сторону, мечтала умереть. Что угодно,лишь бы не быть беспомощной свидетельницей этих мук! Что угодно, лишь бы несидеть здесь как на привязи, ожидая, когда появится этот ребенок, который никакне хочет появляться на свет. Ждать и ждать, в то время как янки скорее всегоуже у Пяти Углов!

Она горько сожалела, что в свое время не прислушиваласьболее внимательно к словам матрон, когда они перешептывались, обсуждаячьи-нибудь роды. Ах, почему она этого не делала! Проявляй она больше интереса ктаким вещам, ей было бы яснее сейчас, затянулись у Мелани роды или нет. Ейсмутно припомнился рассказ тетушки Питти о какой-то ее приятельнице, котораярожала двое суток и в конце концов умерла, так и не разрешившись от бремени. Что,если у Мелани это тоже будет длиться двое суток? Но она же такого хрупкогосложения! Ей не выдержать долго этих мук. Она умрет, если ребенок непоторопится появиться на свет. И как тогда она, Скарлетт, поглядит в глаза Эшли— если, конечно, он еще жив, — как сообщит ему, что Мелани умерла, —ведь она же дала ему слово позаботиться о ней!

Первое время Мелани, в минуты особенно сильных схваток,держала руку Скарлетт и сжимала ее с такой силой, что хрустели суставы. Черезчас руки Скарлетт вспухли, побагровели, и она едва могла ими пошевелить. Тогдаона взяла два длинных полотенца, перекинула через изножье кровати, связалаконцы узлом и вложила узел в руки Мелани. И Мелани вцепилась в него, какутопающий в спасательный круг; она то изо всей силы тянула за полотенца, тоотпускала их, то словно бы пыталась разорвать их в клочья. И кричала, какзатравленный, попавший в капкан зверек, — час за часом, час за часом.Иногда она выпускала из рук полотенца, бессильно терла ладонь о ладонь иподнимала на Скарлетт огромные, расширенные мукой глаза.

— Поговори со мной. Пожалуйста, поговори сомной, — еле слышно шептала она, и Скарлетт принималась болтать что попало,пока Мелани не начинала снова извиваться на постели, вцепившись в полотенца.

Сумеречная комната плавилась в зное, стонах, жужжании мух, итак томительно-тягуче ползли минуты, что Скарлетт казалось, будто утроотодвинулось куда-то в необозримую даль. Будто она всю жизнь просидела здесь, вэтой влажной, душной полутьме. Всякий раз, как Мелани вскрикивала, Скарлеттхотелось закричать тоже, и она так закусывала губы, что боль заставляла ееопомниться, и она цепенела на грани истерики.

Один раз она слышала, как Уэйд на цыпочках прокрался полестнице наверх и остановился за дверью, хныча:

— Есть хочу!

Скарлетт направилась было к двери, но Мелани взмолиласьтопотом:

— Не уходи. Пожалуйста. Вез тебя я этого но вынесу. ИСкарлетт велела Присси спуститься вниз, разогреть оставшуюся от завтракамамалыгу и накормить ребенка. Сама она, думалось ей, после сегодняшнихиспытаний никогда больше не сможет проглотить ни кусочка.

Часы на камине остановились, и Скарлетт не имела нималейшего представления о том, который теперь был час, но когда жара в комнатеначала спадать, и пробивавшиеся снаружи лучи потускнели, она подняла жалюзи и,к своему удивлению, увидела, что день уже клонится к вечеру и багровый шарсолнца стоит низко над землей. Ей почему-то все казалось, что этому палящемуполдню никогда не будет конца.

Она сгорала от желания узнать, что происходит в городе. Всели войска уже оставили его?. Вошли ли в город янки? Неужели конфедераты сдадутгород без боя? И сердце ее упало, когда она подумала о том, как мало осталоськонфедератов и как много солдат у Шермана, сытых солдат! Шерман! Это имянагоняло на нее такой страх, словно в этом человеке воплотился сам сатана. Новремени для раздумий не было: Мелани просила пить, просила сменить мокроеполотенце на лбу, помахать на нее, отогнать мух, садившихся на лицо.

Когда совсем стемнело и Присси, черным призракоммельтешившая по комнате, зажгла лампу, Мелани начала слабеть. И призывать ксебе Эшли — снова и снова призывать его, словно в бреду, пока жуткаямонотонность ее призывов не породила у Скарлетт желания заткнуть ей ротподушкой. Может быть, доктор все же в конце концов придет? О господи, если бытолько он поскорее пришел! Снова в душе ее затеплилась надежда, и она велелаПрисси сбегать к Мидам, посмотреть, нет ли дома доктора или миссис Мид.