Поэтому давайте посмотрим, сумеем ли мы найти вальдшнепа –хотя бы одного – в этих полных криками зарослях. Возможно, он как разскрывается в разделе “Не вымысел, а правда” “Книги списков”, этого чердакаклана Уоллес – Валлечински, полного фантастического хлама и бесполезного мусора[291]. Уходя, подумайте вот над чем:

ТАЙНА МАЛЕНЬКОЙ МИСС НИКТО

6 июля 1944 года цирк братьев Ринглинг, Барнума и Бейлидавал представление в Хартфорде, штат Коннектикут, перед более чем семьютысячами зрителей. Начался пожар; в огне погибли 168 человек и 487 получилиожоги и травмы. Одна из жертв, шестилетняя девочка, осталась неопознанной.Поскольку никто ее не хватился, а лицо у нее не пострадало, фотографию девочкипоместили во всех американских газетах. Шли дни, недели, месяцы, но ниродственники, ни друзья по играм – никто не явился на опознание. И вплоть донастоящего дня она остается безымянной.

Я представляю себе взросление как явный случай развитияограниченности мысли и постепенного окостенения воображения (а при чем здесьмаленькая мисс Никто? – спросите вы меня; потерпите – доберемся и до нее). Детивидят все и думают обо всем; типичное выражение лица ребенка, если он сыт, сухи не спит, – широко раскрытый взгляд, полный любопытства. Здравствуйте, оченьрад встрече, мне здесь очень интересно. У ребенка еще не выработались шаблоныповедения, которые мы одобрительно называем “хорошими манерами”. Он еще неусвоил мысль о том, что прямая есть кратчайшее расстояние между двумя пунктами.

Все это приходит позже. Дети верят в Санта Клауса. Ничегоособенного: просто избыточная информация на всякий случай. Точно так же ониверят в привидения, в кролика “Трикс” [292], в Макдоналдленд (где на деревьяхрастут гамбургеры и одобряется умеренное воровство – свидетель чемузамечательный Гамбурглар [293]), в Зубную фею, которая забирает выпавший зуби оставляет взамен монетку.., все это считается в порядке вещей. Это популярныемифы; существуют и другие, более специализированные, но столь жеэкстравагантные. Дедушка теперь живет с ангелами. Мяч для гольфа набит самымядовитым веществом в мире. Наступишь на щель – загонишь мать в могилу. Еслизаберешься в кусты падуба, твоя тень может зацепиться, и ты навсегда застрянешьсреди сухих листьев.

Постепенно, с развитием и укреплением логики и рациональногомышления, происходят перемены. Ребенок начинает гадать, как Санта Клаус можетна углу квартала звонить в колокольчик Армии Спасения и одновременно управлятьсвоими эльфами на Северном полюсе. Он начинает понимать, что, хотя наступил ужена сотни щелей, с его мамой ничего не случилось. На его лице появляются следывзросления. “Не будь ребенком! – нетерпеливо говорят ему. – У тебя вечно головав облаках!” И самое неизбежное: “Неужели ты так и не повзрослеешь?"

И немного погодя, как поется в песне, волшебный дракон Паффперестанет заглядывать в дом на Вишневой улице, чтобы повидаться со своимдругом Джеки Пайпером [294]. Венди и ее братья расстанутся с Питером Пеном иего дикими мальчишками. Больше никакой волшебной пыли, и лишь изредка приходятв голову счастливые мысли.., но ведь в Питере Пене всегда чувствоваласькакая-то опасность, не правда ли? Что-то слишком дикое? Что-то в его глазах..,ну, дионисиево.

О, боги детства бессмертны; повзрослевшие дети на самом делене приносят их в жертву; они просто передают их своим младшим братьям исестрам. Смертно само детство: человек способен любить, но любовь проходит. Имы не только Паффа, Железного Дровосека и Питера Пена бросаем в погоне заводительскими правами, школьным и университетским дипломом, в стремленииприобрести “хорошие манеры”. Каждый из нас изгнал Зубную фею (или, может, онаизгнала нас, когда мы уже стали не в состоянии поставлять необходимые еймолочные зубы), убил Санта Клауса (только чтобы оживить труп для своихсобственных детей), прикончил великана, который гонялся за Джеком по бобовомустволу. А бедное привидение! Снова и снова оно высмеивается до смерти, какмистер Мрак в финале “Что-то страшное грядет”.

А теперь послушайте меня. В восемнадцать или двадцать лет –каков возраст ограничений на выпивку в вашем штате? – очень неприятно, когда утебя требуют документы. Приходится рыться в карманах в поисках водительскихправ, или карточки на алкоголь, или даже фотокопии свидетельства о рождении,чтобы получить право на порцию пива. Но проходит лет десять, вам уже подтридцать, и что-то удивительно лестное есть в том, что у вас требуют документыпри входе в заведение. Это означает, что вы по-прежнему выглядите настолькомолодо, что, может быть, еще не имеет права заказывать выпивку. Вы все ещенемного похожи на молокососа. У вас юный вид.

Эти мысли пришли мне в голову несколько лет назад, когда ябыл в баре “Бенджаменз” в Бангоре и уже приятно нагрузился. Начал разглядыватьлица заходящих посетителей. Вышибала, незаметно стоявший у двери, пропустилодного, другого, третьего. И вдруг – бах! – остановил парня в футболкеМичиганского университета и потребовал у него карточку. И будь я проклят, еслипарень тут же не слинял. Тогда в Мэне разрешалось покупать выпивку свосемнадцати лет (многочисленные инциденты с пьяными водителями на дорогахзаставили законодателей с тех пор поднять эту планку до двадцати), и всезаходящие выглядели, на мой взгляд, примерно на восемнадцать. Поэтому я подошелк вышибале и спросил, откуда он узнал, что тому парню еще нет восемнадцати. Тотпожал плечами. “Просто знал. Это у них в глазах”.

После этого моим хобби надолго стала привычка разглядыватьлица взрослых и пытаться определить, что именно делает их “лицами взрослых”. Утридцатилетнего лицо здоровое, гладкое – без морщин, оно не больше лицасемнадцатилетнего. Но вы знаете, что перед вами не ребенок; вы просто знаете.Как будто существует какая-то незаметная, но ясная всем черточка, котораязаставляет всех признать: это Лицо Взрослого. Дело не только в одежде и осанке,дело не в том, что у тридцатилетнего брифкейс, а у семнадцатилетнего рюкзачок;если вставить лицо в те ярмарочные фигуры, которые изображают моряков илиборцов, вы все равно в десяти случаях из десяти отличите тридцатилетнего отсемнадцатилетнего.