– Я желаю знать, что значит это вторжение, – произнес некромант. – Ты воистину дерзок, если решился войти в храм Мордиггиана.

– Я пришел за девушкой, которая лежит вон там, – объявил Фариом. – Это Илейт, моя жена, которую бог призвал по ошибке. Но скажите мне, для чего вы перенесли ее в эту комнату со стола Мордиггиана и кто вы такие, если смогли поднять мертвую так же, как подняли мою жену?

– Я Абнон-Тха, некромант, а это мои ученики, Наргхай и Вемба-Тситх. Благодари Вембу-Тситха, ибо он вернул твою жену из царства мертвых с мастерством, превзошедшим мастерство его наставника. Она очнулась еще прежде, чем завершилось заклинание!

Фариом с безжалостным подозрением взглянул на некроманта.

– Илейт не умерла, а всего лишь впала в транс, – возразил он. – Вовсе не колдовство твоего ученика пробудило ее. И жива она или мертва, не касается никого, кроме меня. Позволь нам уйти, ибо я хочу покинуть Зуль-Бха-Саир, где мы не собирались задерживаться надолго.

С этими словами он повернулся спиной к колдунам и подошел к Илейт, которая глядела на него изумленно, но еле слышно произнесла его имя, когда он заключил ее в объятья.

– Какое замечательное совпадение, – промурлыкал Абнон-Тха. – Мы с учениками тоже намерены уехать из Зуль-Бха-Саира сегодня ночью. Возможно, вы удостоите нас своим обществом?

– Благодарю тебя, – отрывисто ответил Фариом. – Но я не уверен, что наши пути совпадают. Мы с Илейт направляемся в Тасуун.

– И снова, клянусь черным алтарем Мордиггиана, совпадение, еще более поразительное, ибо Тасуун также и наше место назначения. Мы возьмем с собой и воскресшую Арктелу, которую я нахожу чересчур прекрасной для бога смерти и его лизоблюдов.

За насмешливыми вкрадчивыми речами некроманта Фариом чувствовал темное затаившееся зло. Не укрылись от него и зловещие знаки, которые Абнон-Тха тайком подавал своим помощникам. Безоружный, Фариом мог лишь притворно согласиться на это издевательское предложение. Он прекрасно понимал, что живым из храма ему не выйти, ибо узкие глаза Наргхая и Вембы-Тситха, пристально его рассматривавших, налились красной жаждой убийства.

– Идемте, – бросил Абнон-Тха повелительно. – Время не ждет.

Он обернулся к неподвижной фигуре Арктелы и произнес непонятное слово. С пустыми глазами, как сомнамбула, она двинулась следом за ним к открытой двери. Фариом помог Илейт подняться, шепча ей на ухо слова ободрения, стараясь смягчить растущий ужас и тревогу, которые плескались в ее глазах. Она могла идти сама, хотя медленно и неуверенно. Вемба-Тситх и Наргхай посторонились, уступая дорогу девушке и Фариому, но тот, понимая, что, как только он повернется к ним спиной, его убьют, подчинился неохотно, отчаянно озираясь в поисках чего-нибудь, что могло бы послужить ему оружием.

Прямо у него под ногами стояла одна из металлических жаровен, полная тлеющих углей. Быстро нагнувшись, он схватил ее и обернулся к некромантам. Как он и подозревал, Вемба-Тситх крался за ним по пятам с занесенным мечом, готовясь нанести удар. Фариом метнул жаровню вместе с тлеющим содержимым молодому некроманту прямо в лицо, и тот, задыхаясь, с ужасным криком рухнул на пол. Наргхай свирепо зарычал и бросился на безоружного юношу. Занесенный для удара ятаган блеснул в тусклом свете, но так и не опустился, и Фариом, уже приготовившийся к жестокой смерти, увидел, что потрясенный взгляд Наргхая устремлен куда-то ему за спину, а сам некромант замер, точно обращенный в камень призраком горгоны.

Словно подчиняясь чьей-то чужой воле, юноша обернулся – и увидел, что отвело от него удар Наргхая. Силуэты Арктелы и Абнона-Тха, застывших перед открытой дверью, четко вырисовывались на фоне гигантской тени, которую ничто в комнате отбрасывать не могло. Она затопляла все дверные проемы от края до края и возвышалась над притолокой, а потом вдруг мгновенно превратилась в нечто большее, нежели простая тень, – теперь это было бескрайнее облако тьмы, черное и непроницаемое, но при этом непостижимым образом слепившее глаза странным сиянием. Казалось, оно всасывает в себя огоньки из красных урн и наполняет комнату леденящим холодом смерти и пустоты. Облако это походило на червеобразную колонну, огромную, как дракон, и, пока все новые и новые кольца его еще вползали в комнату из темного коридора, само оно беспрестанно меняло форму, кружась и извиваясь, точно живое существо, полнясь бурлящей энергией темных эпох. На мгновение оно приобрело сходство с каким-то безглазым, безруким и безногим демоническим великаном, а затем, перекидываясь с места на место и расползаясь во все стороны, точно дымное пламя, поглотило всю комнату.

Абнон-Тха отшатнулся, отчаянно бормоча проклятия и заговоры, призванные защитить от нечистой силы, но Арктела, бледная, хрупкая и бездвижная, оказалась прямо на пути чудовищного создания; окружив девушку со всех сторон, оно принялось оплетать ее своими голодными языками, пока она полностью не скрылась из виду.

Фариом, поддерживавший жену, которая бессильно повисла у него на плече, будто собиралась лишиться чувств, не мог сдвинуться с места. Кровожадный Наргхай был забыт; Фариом с Илейт были словно бледные тени перед лицом этого воплощения смерти и разложения. Юноша видел, как темнота разрослась и сгустилась, как взметнулось жадное пламя, поглотившее Арктелу; он видел, как оно переливалось завихряющимися сумрачными радугами, точно спектр темного солнца. На мгновение до него донесся негромкий шелест, похожий на треск пламени. Затем облако быстро и устрашающе схлынуло из комнаты. Арктела бесследно исчезла, будто, подобно бесплотному призраку, растаяла в воздухе. По залу внезапно прокатилась волна поразительным образом перемешанных жара и холода, и в воздухе разлился едкий запах, точно от догоревшего погребального костра.

– Мордиггиан! – пронзительно завопил Наргхай в приступе панического ужаса. – Это был бог Мордиггиан! Он забрал Арктелу!

Казалось, на его крик отозвалось многоголосое насмешливое эхо, нечеловеческое, как вой гиен, но тем не менее совершенно отчетливо повторявшее имя Мордиггиана. Из темного зала в комнату ворвалась орда кошмарных тварей, в которых Фариом лишь по фиолетовым одеяниям узнал служителей бога-вурдалака. Они сняли маски в виде черепов, обнажив головы и лица, которые оказались наполовину человеческими, наполовину псиными и абсолютно дьявольскими; перчаток на жрецах тоже не было… Фариом насчитал их по меньшей мере дюжину. Их изогнутые когти блестели в темноте, точно крюки из тусклого темного металла; рычащие рты обнажали острые и длинные, как гвозди в крышке гроба, зубы. Подобно стае шакалов, жрецы плотным кольцом окружили Абнона-Тха с Наргхаем и оттеснили в дальний угол. Еще несколько, появившихся позже, со зверской жестокостью набросились на приходящего в себя Вембу-Тситха, который со стонами корчился на полу среди рассыпавшихся из жаровни углей.

Фариома и Илейт жрецы словно не замечали, а те смотрели на них, точно