вмешиваться в реформирование королевства". Монах из Сен-Дени добавляет: "В вопросах веры вы не прислушиваетесь к мнению собрания дворянства, так и в случае войны вы не должны ничего решать. Возвращайтесь к своим занятиям. Это ваша обязанность". Магистры Университета, как утверждают, вернулись в Париж "в полном смятении".

В течение сентября все оставались при своем мнении. У Людовика Орлеанского не было причин торопить ход событий. Находясь в Париже и имея свободу действий, он выбрал линию поведения, которая сработала при его отце во времена восстания Этьена Марселя и при его дядьях во время восстания майотенов: он ждал. Время работало на него. Парижане и жители Иль-де-Франс были в отчаянии от присутствия солдат: продовольствие не поступало, запуганные крестьяне не решались работать на своих полях, виноград созревал, а его скоро нужно было собирать…

Армия герцога Бургундского превосходила по численности армию герцога Орлеанского. Зато она обходилась Иоанну дороже, настолько дороже, что "стыдно об этом говорить", — писал его казначей. 9 октября бургундские войска, скопившиеся на высотах Монфокон, ожидали подхода Людовика, который обещал двинуться в Венсен. 10 сентября числа в Париже вспыхнули беспорядки. 12 сентября Карл VI поручил королеве выступить третейским судьей в конфликте между принцами, напомнив об ордонансе 1403 года. Наконец, 16 сентября числа герцоги заключили мир. Во второй половине дня королева в окружении всех принцев въехала в город "в карете, инкрустированной золотом", а на следующий день, в воскресенье, в соборе Нотр-Дам была отслужена благодарственная месса. За десять дней до этого Иоанн Бесстрашный, чтобы расплатиться с армией заложил свои драгоценности.

Герцоги, как заключил Монстреле, "казались очень хорошими друзьями, но те, кто знал их мысли, прекрасно понимали, что происходило".

А что же реформа королевства? Жан Жерсон говорил об этом в речи, которую он произнес при дворе 7 ноября: "Да здравствует король! Уникальный король, созданный по воле Бога, по его собственному образу и подобию. Король, который является главой народного тела, головой, неразрывно связанной с конечностями, каждая из которых находится на своем месте. Не может быть тела без головы, как и головы без тела. Власть короля основана на согласии общества. Она не может осуществляться без мнения и согласия общества, выражаемого королевским Советом и Генеральными Штатами…" Теоретическое осмысление пришло на помощь тезисам бургундских принцев, которые были далеки от идей мармузетов, о прогрессивном развитии государства. Это была очень хорошая речь.

Через две недели Парламенту было предложено заняться реформой системы правосудия. Верховный суд совещался два дня. Говорили, что в результате был подготовлен очень хороший декрет о реформе. Но никто его так и не увидел.

Политическое убийство

В результате кризиса 1405 года Иоанн Бургундский, безусловно, проиграл. Одно дело, когда на его стороне было общественное мнение и одобрение заинтересованных людей, совсем другое — реальная власть. В Совете, в котором он не главенствовал, решения о войне и мире принимались без учета интересов фламандцев. Генеральные Штаты так и небыли созваны, а налоги продолжали взиматься. Неподконтрольные принцу государственные чиновники управляли финансами монархии, а государственная казна и не думала восполнять денежный дефицит герцога.

Было ли это торжеством государства над принцем и монархии над княжеством? С 1404 года политика Людовика Орлеанского была направлена на уничтожение Бургундской державы. Поскольку слишком большое число людей в Совете противодействовало его начинаниям, герцог используя чисто технические предлоги, устранил из него сторонников Иоанна. Людовик, как говорили, "отрезал" своего кузена от власти. Получив владения своих родителей, Иоанн Бесстрашный унаследовал и тяжелое финансовое положение, отсутствие сбережений и большие долги. Герцогиня Бургундская, наследница всего движимого имущества Филиппа Смелого при условии уплаты его долгов, воспользовалась обычным для знатных женщин правом отказаться от наследства. Пиры, пенсии приближенным и взятки союзникам, все это дорого обошлось роскошному герцогу Филиппу, не говоря уже о выкупе за сына попавшего в плен к туркам под Никополем. И все же он получал от своего племянника Карла VI очень много: от 100.000 до 200.000 ливров. В 1403–1404 годах герцог получил 185.300 ливров. Но со дня его смерти королевский Совет прекратил выплату всех пенсий. В 1406 году Иоанн Бесстрашный получил от короля всего лишь 37.000 ливров.

Иоанну категорически не хотелось облагать своих подданных налогом? И какое право он имел это делать, ведь он не был королем? А если бы ему это и удалось, не вызвало ли бы это недовольство, волнения и даже восстание во фламандских городах? И как можно взимать налог, когда уже не раз говорилось, что король может обойтись без налогов и жить на доходы от своих владений? Лишившись королевских денег, Иоанн Бесстрашный оказался в финансовом кризисе и увяз в собственных политических противоречиях.

Но действительно ли интересы государства определяли позицию Совета, или это были интересы Людовика и его зарождающегося княжества? В то время как герцог Бургундский вынужден был довольствоваться тем, что есть, Людовик Орлеанский накапливал пожалования и пенсии: только в 1404–1405 годах он получил более 400.000 ливров, почти 90% своего дохода, остальное составляли доходы от его апанажа. Легко понять, почему общественное мнение возмущалось нецелевым использованием средств, предназначенных для войны. Кроме того, было очень трудно убедить подданных в том, что агрессивная политика в отношении Англии или Германии служит общему благу, в то время как хрупкая экономика городов и страны нуждалась прежде всего в мире. Что касается поддержки, которую Людовик оказывал Бенедикту XIII и от которой тот получал множество выгод, причем не только финансовых, то не приходится сомневаться, что она мало способствовала свободам Галликанской Церкви. Если Людовик и отстаивал интересы государства, то только для того, чтобы использовать свою власть для создания собственного княжества и продвижения его экспансии и интересов. В политическом плане герцог Орлеанский, как и герцог Бургундский, также находился в плену противоречий.

Под видом политических дебатов произошло столкновение двух княжеств. И стремление к власти двух принцев объясняет их противостояние меньше, чем двойная структура — государство и княжества, — которая в то время господствовала в королевстве Франция. В 1407 году преимущество было на стороне герцога Орлеанского. Герцогу Бургундскому, загнанному в угол, ничего не оставалось, как убить своего соперника. Так что убийство Людовика, несомненно было политическим убийством.

Глава XXV.

Волк в саду лилий

И так, политическое убийство? Представитель королевского дома Франции убивает своего родственника ради золота и власти? Потомок Людовика Святого, внук короля, проливает королевскую кровь на парижской улице? Веских причин, политических и иных, недостаточно, чтобы объяснить такое жуткое преступление. Если бы не вмешательство дьявола, как мог бы Иоанн Бургундский решиться и принести смерть в сад лилий? Но когда король безумен, разве Франция остается садом лилий? И не похож ли король на возлюбленного из Песни Песней, о котором его женщина говорит: "Мой возлюбленный пошел в сад свой, в цветники ароматные, чтобы пасти в садах и собирать лилии".

После заболевания короля мир