Началась вечерня, которую совершал иеромонах отец Осия при участии всего скитского хора. Прослушав вечерню, Великая княгиня посетила летний скитской храм, библиотеку, находящуюся при храме, осматривала достопримечательные рукописи, проследовала скитским кладбищем в помещение для совершения молитвенного правила, на которое собираются скитяне по своему уставу в особые часы. Потом Великая княгиня посетила келию монаха отца Иова, посетила старцев отца Феодосия, отца Нектария и долго с ними милостиво беседовала.

Старец Нектарий живет в том самом помещении, где жили отец Амвросий и отец Иосиф, отличается удивительным смирением, а старец Феодосий — миролюбием.

В пятницу, 30 мая, Великая княгиня Елисавета Феодоровна изволила присутствовать за утреней, которая началась в 1 час 30 минут ночи. В 7.30 часов утра выбыла из пустыни в Шамордино — в женский Амвросиев монастырь, основанный старцем Амвросием, находящийся в 12 верстах от Оптиной. В Шамордине Великую княгиню торжественно встречали местное духовенство и все сестры во главе с игуменьей Валентиной. Настоятель храма отец Николай приветствовал Великую княгиню кратким словом. После молебна началась Божественная литургия, которую совершали настоятель храма отец Николай, казначей Оптиной пустыни отец Пантелеимон и иеромонах отец Пиор при иеродиаконе отце Кирилле.

По окончании литургии Великая княгиня Елисавета Феодоровна проследовала в домик Анны Яковлевны, жены Сергея Васильевича Перлова, который построил храм в этой обители и был ее главным благотворителем, и изволила кушать чай. Затем Великая княгиня осматривала все мастерские — позолотную, иконописную, типографию, вышивальню, а также усыпальницу, трапезную, богадельню, детский приют и домик, где жил последний год и скончался старец отец Амвросий. Домик этот сохранен в том самом виде, как был при жизни отца Амвросия. С.В. Перлов обнес его каменным футляром.

После скромной трапезы в покоях игуменьи Валентины Великая княгиня отбыла обратно в Оптину пустынь, провожаемая всеми сестрами обители, при торжественном звоне и пении многолетия.

Когда экипаж приближался к Оптиной, раздался звон в колокола и вся братия вышла навстречу к парому во главе с преосвященным Михеем. Стояла чудная солнечная погода. Зрелище было дивное, на редкость умилительное. Народу было много. Великая княгиня, прибывши прямо в покои, имела продолжительную беседу со старцем отцом Анатолием, а потом удостоила вторичным своим посещением старца отца Нектария.

После вечерни епископом Михеем соборне с братией был отслужен напутственный молебен, по окончании которого преосвященный Михей произнес прощальное слово: “Теперь я благодарю Вас не за посещение только, а за ту ласку, которую Вы оказали всем нам. Говорю не от своего имени, а по просьбе всей братии. Мы поражены тем простым, задушевным и ласковым отношением, которого Вы удостоили нас, а потому братия просила меня земно благодарить Вас”. Преосвященный епископ Михей при этих словах в полном облачении поклонился до земли, и вся братия и все молящиеся в храме. Момент был в высшей степени трогательный и умилительный. Великая княгиня Елисавета Феодоровна также поклонилась до земли. А затем в сопровождении братии и всего народа направилась к парому, где приготовлены были экипажи. Весь путь от собора до парома усыпан был зеленью и цветами. Ее Императорское Высочество Великая княгиня взошла на паром. Взошли и преосвященный Михей и другие начальствующие лица. Паром тронулся. А братский хор чудно запел величественный догматик 5-го гласа “В Чермнем мори…”.

Затем возглашено было многолетие. И Великая княгиня, попрощавшись с братией, причем — поклонившись в землю настоятелю отцу Ксенофонту, милостиво раскланиваясь, села в экипаж и изволила отбыть на станцию Козельск»510.

1 июня в Летописи отмечено: «Скитяне ходили на общий чай, устроенный преосвященным Михеем в монастырской трапезе. Перед чаем владыка беседовал с братией, а также прочитал две телеграммы В.К. Елизаветы Феодоровны: одну на имя его, а другую на имя настоятеля. Ее Императорское Высочество благодарит за радушный прием, оказанный ей в обители»511.

Глава 34. Начало Первой мировой войны. Кончина настоятеля Оптиной пустыни архимандрита Ксенофонта (Клюкина). Избрание на его место архимандрита Исаакия II (Бобракова). Романовы в Оптиной: князь Константин Константинович младший (сын К.Р.), Великий князь Дмитрий Константинович (брат К.Р.). Трудности военного времени

Летом 1914 года, а именно 15 июня, в Сербии был убит австрийский эрцгерцог Франц Фердинанд. Еще за год до своей смерти он намекал на то, что мировое масонство приговорило его к казни. Пусть это было и так, но последствия этого дела оказались весьма страшными для многих стран: это убийство стало причиной Первой мировой войны (в России эту войну называли Второй Отечественной, — первая была в 1812 году). Австрия обвинила сербское правительство в организации убийства и, объявив Сербии войну, тем самым вынудила Россию встать на защиту братской православной страны. К Австрии присоединилась Германия. Государь Император Николай Александрович, исчерпав все возможности мирного разрешения вопроса, отдал приказ о мобилизации войск. «Моя совесть спокойна, — сказал он. — Я сделал все от меня зависящее, чтобы предотвратить войну». Война оказалось трудной и затяжной.

20 июля везде в России читался Высочайший Манифест о начале войны, где говорилось: «Презрев уступчивый и миролюбивый ответ Сербского правительства, отвергнув доброжелательное посредничество России, Австрия поспешно перешла в вооруженное нападение, открыв бомбардировку беззащитного Белграда.

Вынужденные в силу создавшихся условий принять необходимые меры предосторожности, Мы повелели привести армию и флот на военное положение, но, дорожа кровью и достоянием Наших подданных, прилагали все усилия к мирному исходу начавшихся переговоров.

Среди дружественных сношений союзная Австрии Германия, вопреки Нашим надеждам на вековое доброе соседство и не внемля заверению Нашему, что принятые меры отнюдь не имеют враждебных ей целей, стала домогаться немедленной их отмены и, встретив отказ в этом требовании, внезапно объявила России войну.

Ныне предстоит уже не заступаться только за несправедливо обиженную родственную Нам страну, но оградить честь, достоинство, целость России и положение ее среди великих Держав. Мы непоколебимо верим, что на защиту Русской земли дружно и самоотверженно встанут все верные Наши подданные.

В грозный час испытания да будут забыты внутренние распри. Да укрепится еще теснее единение Царя с Его народом и да отразит Россия, поднявшаяся как один человек, дерзкий натиск врага.

С глубокою верою в правоту Нашего дела и смиренным упованием на Всемогущий Промысел Мы молитвенно призываем на Святую Русь и доблестные войска Наши Божие благословение»512.

Государь сам читал этот Манифест в Зимнем дворце перед собравшимися там офицерами, генералами и гражданскими чинами. Ему устроили овацию. Крики «Ура!» гремели под сводами Николаевского зала. А когда Государь вышел на балкон, он увидел,