– Что поделать, сама виновата. Будь моя воля, я бы внес твой голос во всемирный список наследия ЮНЕСКО. А еще лучше, запретил бы использовать, как оружие массового уничтожения. Ты не знала, он превращает мозги обычного человека в кашу всего за несколько секунд? Ты только начала говорить, а я уже готов послать подальше всех этих Кюри, Планков и Нильсов Боров с их нейтронами и ядерными реакциями! А, между прочим, у меня завтра контрольная.

– Что мне сделать, чтобы облегчить твои муки? – Губы Антонины растянулись сами собой. Иногда она забывала о способностях этого ребенка делать странные, но очень приятные комплименты.

– Расскажи, чем занята. Этого вполне достаточно.

– Пытаюсь собрать второй бутерброд.

– Ай-ай, Антонина, вы на часы смотрели? Не поздновато ли для бутербродов?

В трубке что-то зашуршало. Видимо, Даниил в задумчивости перелистывал учебник. Иногда Тоня специально прислушивалась к этим фоновым звукам. Пыталась представить своего ангелочка, сидящего за уроками, или бредущего по дороге из школы домой, или лежащего поперек кровати с очередной книжкой. Ей хотелось хоть раз побывать в его комнате, тогда бы делать это стало намного легче. А так приходилось выдумывать множество деталей, гадать, откуда падает на Данино лицо свет, и какого цвета за его спиной ковер.

На нем, рассказывал сам парень, висела старая казачья шашка, доставшаяся отцу Дани от какого-то то ли прадеда, то ли двоюродного дяди. Шашка была совершенно тупой, но выглядела все равно внушительно. А еще в спальне юноши было жуткое кресло, на которое никто не мог сесть без риска провалиться до самого пола. В нем обычно покоился рюкзак Даниила или его домашняя одежда. Но Тоне недостаточно было рассказов. Она желала сама попробовать усесться в это треклятое кресло, вытащить из ножен шашку, а после долго-долго глядеть на своего любимого мальчика, лежащего рядом.

– Я сегодня почти ничего не ела. И, вообще, сам, небось, втихаря там чипсы лопаешь? Угадала?

– А вот и нет. Я плотно поужинал и теперь заедаю ужин мандаринами.

– Заедаешь ужин? Это что-то новенькое.

– Аринка так всегда говорит. «Я не ем всякую гадость, я заедаю ужин».

Разговор затих, но ни Тоня, ни Рябин не чувствовали стеснения. Женщина продолжала слушать доносившееся из трубки дыхание, потом спросила:

– Где проведешь новый год?

– Как всегда, у каких-нибудь папиных знакомых. Честно говоря, в этом году я хотел отвертеться от обязанностей сопровождающего, но тогда придется оставить Аринку одну. Сестра мне такой подлянки не простит.

– Приезжайте тогда ко мне, – вырвалось у Шаталовой.

– Ты серьезно? И в качестве кого мне тебя представлять?

– Да, ты прав… – поразмыслив, предложила женщина другой вариант: – Тогда, я могу тебя хотя бы днем ждать? Прошу, хоть на час. И подарок вовсе не обязателен.

– Не выйдет, – огорченно ответил Даниил. – Первого. Первого я точно к тебе приеду, договорились? Даже если меня запрут в этой комнате, сбегу через окно. Тут всего-то седьмой этаж.

– Почему тебя запрут?

– А вот завалю контрольную… – начал было парень, но Тоня снова засмеялась:

– Хорошо-хорошо. Я все поняла, отключаюсь.

– Тоня, – тихо позвал Рябин.

– А?

– Можешь кое-что для меня сделать? Это прозвучит, как дикость… но, ты можешь вместе со мной нарядить елку? Последние годы мы ее даже не ставим. Пока сестра была маленькая, еще как-то, хоть искусственную выволакивали из чулана, а сейчас… просто собираемся тридцать первого и едем по очередному приглашению. Я вот сейчас ем мандарины, а ощущения праздника совершенно никакого. И настроение совсем не новогоднее. Словно и не декабрь на дворе, а середина осени. Не обязательно большую… если и несколько веточек будут, тоже сойдет. – Голос Дани дрогнул, надломился, и он замолчал.

Несколько секунд Шаталова просто молчала, пытаясь собраться с мыслями и хоть как-то унять щемящую тоску, которую рождал в ней этот светловолосый паренек своей грустью. А потом также тихо, как он, заговорила:

– Я куплю самую большую, какая только найдется. И мы вместе ее нарядим самыми красивыми игрушками. А потом пойдем куда-нибудь веселиться, – и, чуть приободрившись, добавила: – Так что не смей там меньше четверки получить, понял?

– Ладно… – тоном обиженного дитяти протянул Даниил. – А ты перестань на ночь наедаться!

– Ого, вот это наезды! К твоему сведению, я – взрослая самостоятельная женщина, не склонная к полноте. Так что могу есть все, что захочу и когда захочу! Или, ты меня бросишь из-за пары лишних килограмм?

– Не из-за килограммов, не из-за сантиметров… никогда не брошу.

– Правда? – кокетливо уточнила Тоня.

– Вот какая ты? Сама просишь хорошо учиться, и тут же продолжаешь пользоваться своим массовопоражающим голосом! Думаешь, после этого я хоть одну формулу смогу запомнить? Все, все, все…

– Даня? – позвала Шаталова, провоцируя парнишку.

– Все! – преувеличенно грозно рявкнуло в трубке.

– Данечка!

– Молчи! Ни слова больше! – отрезал Даниил. И уже совершенно серьезно попрощался: – Спокойной ночи, Тоня.

– И тебе, ангел, – отодвигая телефон от уха, простилась Шаталова.

Она уже собиралась запрятать остатки огурца в холодильник, но вздрогнула, заметив в дверном проеме высокую фигуру. Тунгусов стоял, пошатываясь и подслеповато щурясь.

– И с кем это ты болтаешь, позволь спросить?

Связь между людьми

Символ правой руки. Соответствуя названию, символизирует глубокую связь между двумя людьми, вплоть до болезненной зависимости. Поэтому, написанный светлыми, но холодными тонами, он может приносить душевное облегчение от потери любимого человека, но любые насыщенные или темные тона лишь усугубляют болезнь пациента.

Это походило на манию. Уже который раз Роман сталкивался с ней в подъезде, словно соседка Виктории специально его караулила. То же пальто, но хоть без раздражающего желтого шарфа. Сегодня его заменила темно-бордовая шаль с огромными цветами. И на сей раз именно художник выходил, а Люда входила.

– Здравствуйте, – поздоровался Сандерс, перегораживая проход. Женщина попыталась протиснуться в небольшое пространство между ним и косяком двери, но Роман будто нечаянно шагнул вправо. – Хотел спросить, как разрешилась та история с ограблением?

– А, да все в порядке, – Людмила куда-то торопилась, но просто так сдаваться мужчина был не намерен. – Как раз ходила подавать заявление на блокировку сим-карты. Все равно собиралась поменять свой старенький телефончик на новый, вот и весомый повод появился.