– Все что не делается, все к лучшему?

– Вроде того. А вы к Вике? Смотрю, дело продвигается…

– Какое дело? – Прикинулся дурачком Сандерс.

– Я имею в виду ваши отношения. Вот и хорошо. И правильно. Мне кажется, вы очень друг другу подходите. Надеюсь, не ошибаюсь?

– Не знаю. Поживем – увидим, – честно признался Роман.

Его нервировали подобного рода вопросы, тем более, задаваемые людьми малознакомыми, вроде этой учительницы, с которой он и парой дюжиной фраз не обменялся. Но сейчас он готов был терпеть ее фамильярность. А еще широко ей улыбнуться и спросить:

– Кстати, какие у вас планы на новый год?

– Да никаких особенно… – Роману удалось застать соседку врасплох. – Ничего грозного, уж точно.

– А не хотите присоединиться к нам с Викой? Мы прошлый раз так душевно посидели, хотелось бы повторить. Частный дом, свежий воздух, шашлычок, что скажите?

– Я думала, люди вашего круга празднуют новый год в каких-нибудь дорогущих клубах, вроде «Сюзанны» или устраивают закрытые вечеринки.

– Понимаю, по моему виду не скажешь, но все эти богемные тусовки – не совсем моя тема. Я предпочитаю скромную домашнюю атмосферу. Да и, открою вам секрет, какая в нашем городке богема? У нас живет много талантливых людей, но они либо малоизвестны, либо не настолько богаты, чтобы войти в так называемый высший свет. А крутиться среди разного рода мелких чинуш и средней руки бизнесменов, мнящих себя едва ли не Абрамовичами… то еще удовольствие, знаете ли. Чувствуешь себя кем-то вроде живого экспоната, некой диковинки. Не проходит и пяти минут, чтобы не подошел очередной глава сельского поселения или руководитель жилищной инспекции и не признался в горячей любви к моей деятельности. Я сначала думал: как же здорово! А потом неосторожно спросил одного депутата, какие из моих работ ему нравятся больше всего. И получил ответ, повергший меня в полное уныние: «Лично я ни одной вашей работы не видел. Но вы же понимаете, на такого рода мероприятиях никак нельзя без представителей творческих профессий». Вот так вот.

– Да уж… не знаю даже, что на это сказать, – неуверенно улыбнулась Люда.

– А что тут скажешь? Нет, не все такие. Есть люди, которые реально интересуются искусством. Но в основном приглашения получаешь не потому, что кому-то понравились твои картины, а из-за того, что твоя физиономия засветилась по телевизору или в интернете. Пока ты в топе, пока о тебе пишут, ты угоден. Как только твое имя пропадет из газетных заголовков, все – можешь больше не ждать звонка из администрации. Пиар нужен не только певцам и актерам. К сожалению, есть такая вещь, как мода. Хайп, как выражается сегодня молодежь. Я всегда вспоминаю историю Рембрандта. Вот назовите мне первую его картину, которая приходит вам на ум?

– «Ночной дозор», – сразу отреагировала Людмила. Сандерс довольно продолжил:

– Думаю, большинство ответило бы также. Большинство тех, кто вообще слышал о творчестве Рембрандта, конечно же. Он был поистине великим живописцем, мастером портрета. Слава пришла к нему после того, как мир увидел его «Урок анатомии». А вслед за тем на Рембрандта посыпались заказы, как из рога изобилия. Он удачно женился, не бедствовал, был, как сказали бы сейчас, в тренде. А потом получил заказ написать групповой портрет голландских мушкетеров. Огромное полотно: три с лишним на четыре метра. Представляете себе, да? Это и был «Ночной дозор». Хотя картина на самом деле называется совершенно иначе – «Выступление стрелковой роты…», длиннющее название. Заказчикам картина не понравилась. И все… с тех пор слава Рембрандта начинает угасать, заказов становиться все меньше и меньше. В итоге он обанкротился и умер почти нищим несчастным стариком. Дело, само сабой, не только в одной-единственной картине. Проблем у Рембрандта хватало и в личной жизни. Он пережил и свою жену, и своего сына. А его второй, скажем так, гражданский брак со служанкой тоже не добавил художнику почета. Но смотрите, как интересно выходит: «Ночной дозор» сейчас считают одной из величайших работ голландца, тот самый «Дозор», что при жизни принес своему создателю так много неприятностей.

– Вы хотите сказать, насколько история полна иронии?

– Я хочу сказать, что если тогда, в семнадцатом веке так много значило общественное мнение и одна неудача, одна ошибка могла привести к таким последствиям, какого сейчас, в век, когда о любом твоем шаге становится известно едва ли не через полчаса всем на земном шаре? Ты либо становишься великим после смерти, либо популярным при жизни. Исключения, да – есть. Но их слишком мало. И я не только о людях искусства и шоу-бизнеса. На днях вот посадили какого-то очередного кокосового или бананового короля…

– Бананового. Некий то ли Замков, то ли Замочков, какая-то такая фамилия.

– Евгений Замников, – вспомнил имя подсудимого Роман. – Занимался человек поставкой фруктов из Южной Америки, никто о нем слыхом не слыхивал, а потом тот взял и прирезал жену из ревности. И теперь его лысая черепушка блистает в прямом и переносном смысле во всех новостях. – Сандерс потер нос, явно задумавшись о чем-то своем, потом, словно мокрый пес, встряхнулся, возвращая на лицо учтивую полуулыбку: – Так что, Люда, присоединитесь к нам в новый год? Будут только знакомые.

– Хорошо, – после недогой заминки все же согласилась учительница. – Только я не знаю, тогда нужны какие-нибудь подарки… И платье…

– Не беспокойтесь. В моей компании нет никаких ограничений ни по одежде, ни по бюджету, а от своих гостей я требую только двух вещей: не скучать и, если это возможно, внести свой вклад по приготовлению блюд. Увы, повар из меня так себе. Мясо, то да – приготовить могу. А вот всякие салаты строгать, брр-р!

– Хорошо. Тогда я приготовлю свой фирменный салат с морепродуктами.

– С морепродуктами? – переспросил Роман, подумав про себя: «Надеюсь, она не крабовые палочки имеет в виду». – Я люблю морепродукту. Конечно, в местных магазинах они – совсем не то. Ездил я как-то в Астрахань. Ох, какая же там рыба! Что ловить, что есть – сплошное удовольствие. Все-таки, что не говори, а продукт должен быть свежим. К нам же пока привезут этого несчастного хека, по три раза переморозят. Потом начинаешь отваривать или жарить, а он на сковороде разваливается. И на вкус тряпка тряпкой.

– За неимением других вариантов и такое съешь, – возразила Людмила. – Нельзя же совсем свой рацион ограничивать только тем, что у нас произрастает. Вы вот Астрахань посетили, а я, когда маленькая была, с родителями ездила в Азербайджан. Там же гранат считается чуть ли не национальным достоянием. Даже праздник проводится. Мы как: идем в магазин, лежат яблоки. Обязательно подписано, какой сорт. Леголь, антоновка…

– …Россошанское полосатое.

– Да, да, да, – засмеялась женщина. – Такие кисло-сладенькие, вкусные! Но когда покупаем гранаты, на ценнике обозначена только страна-поставщик. Может, поинтересуемся, на сколько толстошкурые. А ведь граната насчитывается какое-то просто немыслимое количество сортов. И там, в Азербайджане, они эти сорта знают. Я не очень хорошо помню, но папа рассказывал, как им один местный показывал: два совершенно на первый взгляд одинаковых плода. Красные, ровные, один чуть поменьше. Мы бы с вами сказали, что никаких отличий нет. А это – совершенно разные сорта. Причем, из одного выходит прекрасное варенье, а второй, в основном, идет на приготовление соков. И соки у них, не то, что наши магазинные концентраты из порошка или разведенные наполовину пюре все из тех же яблок.