Я горько усмехнулся:

– Даже странно, столько денег выбрасывают на подготовку этойдемонстрации протеста. Мы как-то привыкли, что бизнес свои деньги считает!

– Он и считает, – ответил Ростоцкий угрюмо. –Просчитал, что, вложив в это опасное мероприятие пару миллионов долларов,получит миллиарды! Бизнес умеет идти на риск.

Я долго молча смотрел на текущую внизу человеческую реку.Пилот по указанию Ростоцкого повел машину над соседним шоссе, там двигаютсятакие же энтузиасты, немалая часть из них просто любители побузить, побитьстекла в дорогих витринах, пусть кому-то будет хуже, поджечь автомобили,желательно – самые дорогие…

– Поворачивай, – велел я наконец.

– Увидели достаточно?

– Да. Для того чтобы постараться показать бизнесу, что втакие игры с имортистами играть не стоит, очень не стоит.

Но, несмотря на уверенный голос, я чувствовал себяпрепаршиво. И вовсе не был уверен, что бизнес деньги выбросил на ветер.

Однако и в Кремле, занимаясь текучкой, я велел не выключатьэкраны, лишь приглушил звук. Все телекомпании Москвы, а также крупнейшиетелеканалы мира ведут прямую трансляцию, возбужденные дикторы трещат ликующе,что никогда еще Москва не знала такого бурного выражения протеста, что с такиммассовым выражением воли народа новому правительству придется считаться, а еслипопробует игнорировать, то волна протеста сметет его, как прошлогоднюю листву…

– Это уже подстрекательство, – обронил Волуев.

А Ростоцкий сказал вдруг громко:

– Смотрите, смотрите!.. да нет, вот сюда!

Левый экран показывал роскошный белый лимузин, тотостановился у бровки, выскочили два рослых крепких парня, один быстро ипрофессионально огляделся, второй распахнул заднюю дверцу.

Из салона появился высокий атлетически сложенный мужчина,сразу же заулыбался всему миру, такие постоянно оказываются в поле зренияфотообъективов. Вдали уже показалась запрудившая всю проезжую часть колонна.Атлет кивнул шоферу, тот поспешно дал газ, и лимузин помчался прочь.

Когда колонна приблизилась, атлет вступил в первый ряд, еговстретили восторженными криками, передали знамя. Он пошел впереди колонны, какзнаменосец.

– Это кто такой? – спросил я настороженно. – Чтоза Зигфрид?..

Ростоцкий хохотнул, Мазарин сказал с сарказмом:

– Ганс Лайон Олдмайер… Вообще-то Васька Потапов, но с нашейдемократической свободой менять имена тут же выбрал, что покрасивше.

– Глупо и претенциозно, – буркнул Потемкин.

– Дык это для вас, – возразил Мазарин, – но не дляВаськи… и не прочих васек. Что, господин президент, не слыхали о таком?

– Нет, – буркнул я.

Мазарин сказал издевательски:

– Зря, его знают даже больше, чем вас. И портретов егоотпечатано больше. И пишут о нем чаще! Как же, сам Олдмайер, чемпионгенобридинга клуба «Спартак»! Ну того самого, что проводит выставки… нет, несобак, у тех свое общество, а у этих выставки по экстерьеру человеков. Ну тамприкус, правильный костяк, соответствие стандартам…

Ростоцкий вклинился:

– Уже не чемпион. Требования ужесточились, не знали? Этоназывается переходом от любительства к профессионализму. Пока что требованияродословной распространяется на родителей, но на следующий чемпионат нужнысправки, что дедушки и бабушки здоровы. Но Олдмайер безуспешно уговаривает ихпройти полное комплексное исследование, обещая оплатить и доставить их налимузине туда и обратно. Старики отказываются наотрез, мотивируя, что если какаяхворь из неизлечимых их подстерегает, то лучше о них не знать, так спокойнее.

Мазарин кивнул, продолжил с некоторой ревностью знатока, чтоне позволил себя опередить:

– Олдмайер плакал от ярости, предки тормозят карьеру, а вэтом мире так легко подложить свинью, вон Фриц Цюрлиц из «Макдоналдса»представил справки, что у него не только третье поколение в полном ажуре, но ипрадеды в полном порядке! И хотя это не проверишь, его прадеды уже почили, асправки любые можно организовать, когда в дело идут большие бабки, но все-такион хоть чем-то потрясает, а там поди проверь, а здесь хоть сразу делай липу… Атакое рискованно, вдруг да конкуренты как-то сумеют уговорить деда пройтиисследование, а там окажется, что он болел в детстве свинкой?

Я смотрел с раздражением, желчно осведомился:

– А сами откуда знаете?

Ростоцкий слегка смутился, Мазарин развел руками:

– Работа такая, все знать… Да и когда жена приносит журналыпо диетам или шейпингу, там всегда какая-нибудь подобная информашка…

– И вы ее читаете?

– У меня скорочтение, – объяснил Мазарин. – Толькопосмотрел, сразу прочел. И память хорошая.

Я буркнул в сторону Ростоцкого:

– У вас тоже, конечно, эта самая скоротечная память… Ладно,и кто же их приводит на поводке, жены?.. Собак еще проверяют на интеллект, аэтих?

Мазарин развел руками:

– Вы правы, в первые годы проводился отбор еще и поинтеллекту. Настолько жалкое зрелище, ибо сила – уму могила, как будтоабсолютное здоровье и ум не совместимы, что в конце концов возобладало другоемнение очень влиятельных экспертов… что в современном демократическом обществес его всесторонней системой образования вовсе не требуются даже малейшиепредпосылки к интеллекту, ибо налаженная система образования позволяет любомуздоровому члену общества получить практически любое образование, любуюпрофессию, вплоть до самых уважаемых и влиятельных в обществе: обозревателейтеленовостей, дизайнеров прокладок, конструкторов тюбиков для губной помады,художников по нанесению татуировок на половые органы и парикмахеров поинтим-прическам.

В комнату заглянула Александра:

– Господин президент, там военный министр…

– Что ему?

Она ответила удивленно:

– Наверное, как обычно… желает получить ЦУ. Ведь вы у нас непросто президент!

Остаток дня прошел в напряженном ожидании, все следили замощнейшей демонстрацией, что и не демонстрация уже вовсе, на задний план ушлидаже три крупнейшие катастрофы в Европе, вспыхнувшая гражданская война в Перу инакалившиеся отношении Англии с Ирландией.

Спать я отправился за полночь, долго не мог заснуть, передглазами то разверзались звездные глубины мироздания, то вдруг без всякогоперехода видел призрачное лицо Тани, звезды таинственно мерцали в ее глазах,поблескивали на зубках, покачивались, как грозди бриллиантов, в ушах, сверкалив роскошных диадемах на лбу, в драгоценном колье…

К утру стало известно, что передовые отряды расположились наночь у самой МКАД, к ним начали присоединяться из ближайших городскихкварталов, пришли группки из городов-спутников.