Мазарин сказал задумчиво:

– Винтовка, как сказал великий Мао, порождает власть… Авинтовки пока что у нас. Как и пулеметы. Главное, чтобы солдаты оставалисьсолдатами, а не ассоциировали себя с теми, кто по ту сторону баррикад.

Казидуб спросил понимающе:

– Как я понимаю, на милицию, на ОМОН и прочие разгонятельныеструктуры уже надежды нет?

– Милиция живет теми же заботами, что и весь простойлюд, – огрызнулся Ростоцкий. – С одной стороны, очень довольна, чтодали намного больше власти, а жалованье повысили впятеро. С другой стороны –много неудобств. И бабулек у метро нельзя больше шмонать, и рекламы стампаксами стало вроде бы даже недоставать… Словом, с милицией ясно только то,что с нею неясно. Точнее, не со всеми ясно, хотя за большую часть я ручаюсь.

Казидуб сказал с мрачным удовлетворением:

– Ну, а я ручаюсь за всех своих!

– Только не позволяй вылезать из танков, – предостерегМазарин холодно.

Можно бы все увидеть на экранах, но я все-таки одной ногой впрошлом веке: велел подать вертолет, через час внизу уже проплываладесятиполосная дорога: пять в одну и пять в другую, посреди разделены бетоннымбортиком. От покатых крыш машин в глаза бьет нестерпимый блеск, словно внизутечет река из ртути.

– Допустимая скорость, – сказал Ростоцкий, он сиделрядом с огромными наушниками на голове, – сто километров, но сейчас там исорока не дают…

– Сорока? – фыркнул я. – Мне приходилось здесьвообще стоять в пробках…

– Да, пора уже и Окружную расширять снова… Вон они, господинпрезидент!

Окружная осталась позади, а по широкому шоссе со стороныБутова двигалась внушительная толпа. Грузовики обгоняли их, дудели, требуясдвинуться ближе к обочине.

Я подивился первым же увиденным демонстрантам: свнушительными рюкзаками, что поднимаются выше голов, это такие рюкзаки, что сметаллическими прутьями, в моей молодости таких не было, да мы в любые походыходили налегке, а нынешние туристы тащат с собой не только палатки и спальныемешки, а чуть ли не персональные туалетные комнаты.

У некоторых в руках плакаты с требованиями, я невсматривался особенно, и так понятно, везде это panem et circenses в той илидругой словесной форме, а что на одних «убрать», а на других «дайте» – это лишьразные формы жажды существовать бездумно, на многочисленные пособия, что вугоду Западу выдавливает из себя обескровленная Россия. А для этой бездумностинадо еще и заново открыть все эти телешоу «Кто дальше плюнет», «Герой дня безштанов», «Как трахаться тайком от мужа»…

Ростоцкий, наблюдая рядом, сказал хмуро:

– Это те, кто двигается уже вторые сутки… На МКАДеприсоединятся колонны из городов-спутников. Там же раздадут новые плакаты изнамена.

– Да, оттуда тащить будет легче, – согласился я.

– Это еще что, – сообщил он совсем раздраженно. –Запас флагов и плакатов подвезли ближе к Центру, чтобы и самые ленивые могливзять в руки и помахать перед объективами западной прессы.

Пока что демонстранты шли к городу компактными группами,когда большими, когда малыми, чувствовалось, что их больше объединяет общностьработы или времяпрепровождения, а во всенародное шествие, как было задумало,сольются уже в центре столицы. Босенко указал на одиночек, такие тожепопадались, эти-то какого черта, мелькнула у меня мысль, такие вот не склонныетешить свое безделье. Эти и после работы или учебы отправляются не на пьянку, ас рюкзаком на просторы Севера или на склоны Эвереста. Вот что значит жаждапобузить, надерзить, проорать что-нибудь оскорбительное в адрес правительства,которое, конечно же, тупое, беспомощное, прогнившее и насквозь продажное… Арежим, ну да, преступный, как же иначе?

– Многовато, – заметил я. – Сколько, по вашимоценкам, присоединится в самом городе?

– Господин президент, – сказал Босенко, уклоняясь отпрямого ответа, – вы не обратили внимания, как я вижу, на эти автобусы? Этотоже с ними, сердешными борцами против гнусного режима.

Мазарин заметил холодновато:

– И в легковых автомобилях тоже.

Вертолет снизился, я заметил, что в обгоняющих автомобиляхобычно по пять человек, что вообще-то редкость. Видимо, даже те, кто не участвуетв демонстрации, подвозит уставших и отставших бедолаг.

– Сочувствуют, – сказал я. – Кому сочувствуют?

Мазарин буркнул:

– А когда занимали денег на покупку килограмма мяса? А вотна бутылку водки всегда дадут.

– Да, это наш менталитет…

– Какие меры? – спросил я.

– Пока никаких, – ответил Ростоцкий. Добавил торопливо:– Никаких заметных. Игорь Игоревич убедил.

Мазарин кивнул молча. Я поинтересовался:

– Почему?

– А зачем злить? – ответил он ровным голосом. –Знаем по опыту, что никто не раздражает сильнее, как перегородившая дорогужиденькая цепочка омоновцев, спрятавшихся за огромными прозрачными щитами.

Я кивнул, все верно, для такой толпы хоть три или пять рядовомоновцев покажутся реденькой цепочкой. Прорвут, сами захмелеют от собственноговсемогущества: оказывается, это так просто – сметать с пути даже этиоткормленные морды в тяжелых бронежилетах, этих тупорылых кабанов, защищающихпродажную и коррумпированную власть, что сама и есть мафия. А раз так, то надопереть прямо на Кремль без остановок, сметем и там все на фиг, наведем порядок,установим такую народную власть, чтобы по жвачнику шли только боевики, порнухаи телешоу, а телеканал «Культура» отдать сексменьшинствам…

Ростоцкий сказал зло:

– Но вот что бы я убрал, так эти все забегаловки на колесах!..Знали же, заранее выехали навстречу, расположились по обе стороны дороги…Посмотрите, посмотрите!.. Разве не видите, что бесплатно гамбургеры раздают?

Я присмотрелся, он не ошибся, милые девушки в фирменнойодежде от «Макдоналда» быстро выхватывали огромные гамбургеры и чизбургеры ипротягивали идущим по проезжей части. Оттуда отвечали радостным воодушевленнымревом.

– А что можем предъявить? – осведомился Мазарин. –Они не вольны задирать цены, это да, а вот раздавать себе в убыток… такойстатьи пока что не придумано. Гуманитарная акция!

– Не знаю, – ответил Ростоцкий затравленно. – Ноони выехали по сигналу! По всей Москве так. В Юго-Западном районе, в Восточном,точно так же на Севере и Юге. Везде западные фирмы двинули навстречудемонстрантам передвижные ларьки с едой, напитками.

– А водку? – спросил я.

– А вот водку подвозят наши, – ответил Ростоцкийнедобрым голосом.

– Солидная организация, – заметил я.

– Да, это они умеют. Бизнесмены!