Казидуб сказал оскорбленно:

– Но-но, только не надо ля-ля про нашу непобедимую ипобедоносную! Вы лучше смотрите за своими… с масками на мордах. Где они поночам подрабатывают?

Ростоцкий отмахнулся:

– Уже не подрабатывают, милиция и войска госбезопасности ужетретий месяц получают зарплату по новым ставкам! Также выплачены всезадолженности, выданы премии…

– Это другое дело, – заметил Леонтьев. – Покаимортизм не расправил крылья над планетой, голос экономики еще слышнее всехдругих дисциплин.

Мазарин поднялся тихонько, чтобы никого не тревожить,медленно обогнул стол, я сразу понял, что направляется ко мне, но Мазарин дажепрошел чуть мимо, не знаю, что за прием. Лишь потом развернулся и сказал совсемтихо:

– Мои люди расставлены, а снайперов я загнал на крыши. Но…

– Что беспокоит? – спросил я, сердце сжалось, ощутил,что министра госбезопасности беспокоит то же самое, что и меня.

Мазарин сказал тревожно:

– Боюсь, сейчас у нас не выгорит… как с расстреломгомосеков.

– Почему?

– Масштабы, – объяснил он. Добавил хмуро: – К тому жездесь не гомосеки, которых хоть и признавали полноправными членами общества… нодулю им в кармане держали. Признавали потому, что вроде бы нельзя не признать,неприлично. А когда их перебили, сказали лицемерно: ах, какая жестокость, новтайне все рады. А сейчас против нас идут в самом деле добропорядочныеграждане. Во всяком случае, с точки зрения западного общества, они самые что ниесть добропорядочные, куда более добропорядочнее тех, что опять затеяликакую-то великую стройку. Всем нам нравятся такие соседи, которые ничего нестроят. Даже на своем участке. А то хоть строят только у себя, но стук молотковслышно.

Первую баррикаду начали возводить уже на второй день, сперваиз мусорных баков, урн, притащили лотки, наконец пригнали с десяток старенькихгрузовиков и перегородили улицу. Это случилось на противоположном от вчерашнейдемонстрации конце Москвы, я, работая в кабинете, время от времени поднималголову, взгляд всякий раз наталкивался на эту перегородившую улицу стену. Еетут же и начали скреплять металлическими прутами, моментально появилисьэлектросварщики, заблистали яркие огоньки. Молодые парни и девчонки с веселымикриками и улюлюканьем выламывали решетки из заборов, забивали ими проходы междумашинами, а также между машинами и стеной.

Милиция и отряды ОМОНа вяло пытались воспрепятствовать, но явидел, что происходит самое опасное: у милиции нет никакой охоты защищать то,от чего успели устать уже сами.

Мазарин прокомментировал:

– Они обеими руками за ужесточение наказаний дляпреступников, но в то же время требуют оставить все порнофильмы на телеканалах,все развлекательные шоу… не понимают, что одно с другим не просто связано, асцеплено намертво!

– А где Ростоцкий? – поинтересовался я.

– Отправился лично… Я пытался отговорить, но не послушал.

– Зачем отговаривали?

Он указал на другой экран:

– Видите на карте Москвы красные точки? Это места, гдепланируются еще баррикады. Он везде не успеет. Чья-то очень мощная руканаправляет все это… Нет-нет, чувствуется тщательно продуманный план. Баррикадминимум, но все в таких местах, чтобы вызвать пробки, устроить хаос, а внеразберихе попробовать изменить курс. То ли заставить нас его изменить, то лиоттеснить и взяться самим…

На головном экране, где выросла первая баррикада, быловидно, как в полусотне шагов распахнулась дверь шикарного ресторана, появиласьдоверху уставленная блюдами тележка. Ее осторожно толкал одетый в черный костюмофициант. Швейцары продолжали придерживать двери открытыми, появилась ещетележка.

Первый прикатил свою к группе панков, те расступались,кто-то крикнул что-то насмешливое. Официант выпрямился:

– Кушать подано, господа!

Один из панков поинтересовался:

– Ты че, дядя?.. Ты ничего не перепутал?

– За счет фирмы, – пояснил официант. – Славнымборцам… да, славным борцам. Так сказал босс!

Панки с опаской рассматривали содержимое столика. На трехэтажах широкие блюда с жареным мясом, лангустами, бутерброды с красной и чернойикрой, пять бутылок виски. Ресторан считается одним из самых дорогих, и дажевот там просто вроде бы бифштексы, но хрен знает из какого кенгуру они сделаны,месячной зарплаты не хватит…

Девчонка под ведьмочку вскрикнула обрадованно:

– Ну, если босс велел!.. Я возьму себе этих кальмаров!

– А я коньячку под семгу, – сказал панк поспешно.

Толкаясь и с воплями, они поспешно разбирали блюда, дорогоевиски разливали в пластмассовые стаканчики. Подъехал еще столик, там тот женабор, только вместо виски оказались отборные выдержанные коньяки.

Мазарин бросил:

– Я возьму владельца в оборот, но у него навернякаприготовлены отмазки. Вроде того, что откупался, чтобы не разбили ему стекла,не подожгли двери…

Я выговорил сквозь стиснутые челюсти:

– Они все учли. Особенно расстрел гомосеков! Тогда не простосошло, а еще и приветствовали в народе… а сейчас против нас сумели поднять тотсамый народ… да, тот самый, что так весьма одобрил чистку общества…

Мазарин взглянул в глаза, тотчас же уронил взгляд. По лицупробежала судорога, желваки вздулись и застыли. Выпрямился, в глазах снованепроницаемое выражение.

– Господин президент, как вы решите, так и будет. Да, противнарода мы не сможем выставить автоматчиков…

Я ответил хриплым голосом:

– Не спешите. Я еще не сказал последнее слово.

Баррикады начали строить все ближе и ближе к Центру. Волуевпросил обратить внимание, что туда подвозят на грузовиках еду из ресторанов,шампанское, красную рыбу. Все верно, хотя такого еще никогда не было: мятежбогатых против бедных. Происходит восстание богатого плебса, шоу– бизнеса, атакже той части сферы обслуживания, что обслуживает саму себя, то есть одначасть обслуживает другую, а над двумя баррикадами протянули транспаранты спротестами против сухого закона.

Продвигаясь к Центру, разгромили научный центр, кудаперебросили деньги, отобранные от фабрики по производству особо ароматичныхпрезервативов и от закрытия научно-исследовательского института по проблемамисследования роста волос. Таких институтов только в России восемнадцать,закрыли пока два, но это дало сразу триста миллионов долларов. Обнищавшиеученые воспрянули духом. Академик Аноздреев даже заявил для прессы, что длянауки в России открываются великолепнейшие перспективы. Настолько грандиозные,что, вполне возможно, уехавшие на Запад ради заработка начнут возвращаться…